Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Правда и вымысел - стр. 35

Из воспоминаний потемкинца С. Токарева: «Офицеры до того перепугались, что многие даже не пытались стрелять (дело в том, что при себе револьверы были далеко не у всех. – В. Ш.). Некоторые офицеры сопротивлялись, но были расстреляны. Некоторые бросились в воду. Они искали спасения, но пули догоняли их».

Чтобы хоть как-то оправдать изуверскую расправу над беззащитными офицерами, в советское время придумывалась всевозможная чушь, лишь бы их опорочить. Вот один из образчиков таких «исследований»: «…Н. Ф. Григорьев и Н. Я. Ливенцев были убиты в воде при попытке добраться до миноноски». Дескать, сами и виноваты, нечего было убегать, да еще плыть на миноносец, чтобы дальше пакостить! Разумеется, офицеры прыгали в воду! А что бы вы делали, когда за вами бы гонялся с винторезами Матюшенко со своими дружками?

Из воспоминаний кораблестроителя гарантийного механика А. Харкевича, спрятавшегося в каюте с механиком Заушевичем, Коваленко и лейтенантом Григорьевым: «…Почти у всех нас мелькнула одна и та же мысль – за борт! Мы были убеждены, что если промедлим хоть минуту, то тут же будем перебиты как зайцы. Внимание наше сосредоточилось на окне, выходившем на батарею. Мигом выбито стекло и выворочены медные прутья. На батарее пока никого не было. Мы бросились к полупортикам 75-мм орудий, по стволу орудий вылезли наружу и спрыгнули на нижний броневой уступ, на уровне 6-дюймовых пушек. Здесь спешно разделись и стали прыгать в воду. Первым прыгнул Коваленко, за ним, почти касаясь друг друга, Григорьев и я. В этот момент к амбразуре хлынула толпа матросов с криком: “Бей его, это старший офицер…” Это было явное недоразумение. Очевидно, часть команды еще не знала, что старший офицер был первым убит на шканцах, тут же их ввело в заблуждение некоторое физическое сходство между мною и старшим офицером. Заушевич прыгнуть за борт не успел и был захвачен матросами. Когда после прыжка я выбрался на поверхность, то увидел рядом с собой тяжело плывущего Григорьева, а в нескольких саженях впереди голову Коваленко, быстро удалявшегося от корабля. Сзади трещали выстрелы. Пули кругом взрывали воду. Вдруг Григорьев издал какой-то странный звук, голова его и вода кругом окрасились кровью и несчастный пошел ко дну».

Что касается Харкевича и Коваленко, то им удалось доплыть до артиллерийского щита и, взобравшись на него, ждать решения своей судьбы. Несколько позже оба были сняты шлюпкой с «Потемкина» и доставлены на корабль.

Не все понятно и со смертью лейтенанта Неупокоева. В начале мятежа Неупокоев находился на юте рядом с Гиляровским. По официальной версии и ряду воспоминаний, он был там же убит из винтовки кем-то из выскочивших наверх вооруженных мятежников. К примеру, потемкинец Н. Рыжий вспоминает: «Восстановить порядок пытался только… помощник капитан 2-го ранга Гиляровский и лейтенант Неупокоев, которые и были расстреляны немедленно (не убиты, а именно расстреляны. – В. Ш.), а остальные офицеры были арестованы».

По версии историка Б. И. Гаврилова, старшего артиллерийского офицера лейтенанта Л. К. Неупокоева убили первым из офицеров. Его гибель описана так: «…Денчик (строевой квартирмейстер. – В. Ш.) отобрал восемь караульных, но не успели они двинуться с места, как раздались выстрелы. Первый выстрел – в воздух – сделал трюмный В. Никишин, а третьим был убит лейтенант Л. Неупокоев». В книге Ю. М. Чернова «Мятежный броненосец» это описано несколько иначе: «Патроны, спрятанные за иконой Николая Угодника, пригодились Василию Никишкину. Он погнался за лейтенантом Неупокоевым, который взвел пистолет, но выстрелить не успел – Никишкин его опередил. Не ясна его роль в начальный период событий на юте».