Мясо, прощай! роман дель арте - стр. 2
«Ты отказала мне два раза, не хочу, сказала ты…»
Я мельком глянула на Яшу. Не спит, но и не здесь.
«…вот такая вот зараза девушка моей мечты», – надрывалось радио. Ночь у них на дворе, пёс у них в конуре, а птичка, сами понимаете, кричит кукаре. Птичка-кукарейка. Русское радио. Что у маршрутчиков, что у таксёров, что у нашего шаттлобомбилы – у всех. А вид какой на себя напустил! Когда Яша на стоянке к нему в стёклышко ногтем: стук-стук. Надменный такой выглянул, щёки шире плеч: «Трансфер? А вы кто?» Яша ему:
– Кохановский, два человека. Посмотрите в списке.
– Нету у меня никаких Кохановских, есть Каза… Зараза, ну и написал же – не разобрать. Каза… нов? Карлючки. Ка-за-новс… Чёрт его, может кий… или не кий. Как вы сказали?
– Ко-ха-нов-ский.
– Ну вот, а у меня Ка-за-нов-ский. Нате вот, читайте.
Я не выдержала, фыркнула. Смешно. Яша терпеть не может, когда коверкают его фамилию, закипает мгновенно, что твой казан, крышкой разве только не тарахтит. Пришлось вмешаться.
– Это одно и то же, – сказала я подойдя. Яшу взяла под руку. – Кохановский, Кагановский, Казановский… Какая вам разница? У вас тут написано «двое». Нас как раз двое.
– Что значит одно и то же?! – возмутился Яша. Яков, Иаков, Джейкоб, Джакоб.
Водитель таращился то на меня, то на него.
– Мне позвонить на ресепшн? Или сами справитесь? – поинтересовалась я, подарив бедолаге улыбку.
– Мгм – промычал водила и отвернулся, стал шарить справа от кресла, ища телефон.
– Да-да, сейчас, – буркнул Яша.
Я поймала его за руку: тоже собирался звонить. Смех и грех. Ведёт себя иногда как… Вчера вскинулся, когда я сообщила ему: «Ну вот. Никуда не еду».
– Как так, не едешь?
Ну как-как. Вот так. Нашла меня по телефону Дашенька Анатольевна и вывалила новость: господин новый губернатор желает нас осчастливить визитом, и все, кто не спрятался, просто обязаны хотеть с ним встретиться в понедельник, в тринадцать-ноль. Примерно. Знаю я это «примерно». Соберут нас в актовом зале, напихают как шпроты в банку – туда загонят через рамку, обратно выпускать будут только по особому разрешению – промаринуют примерно с пару часов, потому что господин губернатор обязательно задержится. Потом он явится под камеры, станет нас радовать перспективами и учить беззаветно любить Родину. Или не явится, это более чем вероятно. Не до нас ему, в стране война. Или не война. Они ещё не решили: война или мать родна. Но Дашенька Анатольевна за меня определилась, записала в желающие встретиться и отправила начальству на утверждение. «Ты ведь не против?» Какая разница, против ли я, если список наверх отправлен и наверняка уже согласован? Безразлично теперь, что нет у меня желания общаться с господином губернатором, а хочется бросить всё и закатиться с Яшкой хоть на недельку туда, где не будет ни губернаторов, ни умненькой Дашеньки Анатольевны, ни начальства, ни учебных планов, ни совещаний, ни шестидневной бесконечной рабочей недели… Раз в полгода выбрались! Вдвоём! Свинство.
Всё это я ледяным тоном сообщила Якову – он как раз заглянул спросить, куда подевались его плавки. Сказала ему, что не еду, и проследила, как маска притворного недовольства сползает с выразительного лица. Это к вопросу о том, что нужно сделать, чтоб обнажить истину. Физиономия у него стала, как у ребёнка, у которого отобрали игрушку. Нет, не отобрали даже, а показали, повертели перед носом – чтоб рассмотрел и потянул руку – и… Не дали, спрятали. «На кой ляд я нужна губернатору? А Яшке вон как нужна. Может, хоть на пару дней… Утром понедельника вернёмся», – подумала я и сказала: