Мы вместе - стр. 11

И я с удовольствием съедаю всё желе. Девушки убирают чашку и снимают большую крышку с подноса. Там...

«Яичница! Глазунья! О-о-о, моя любимая».

— Тебе с чем подать? — снова спрашивает Гелла. — Тоже, как ты любишь?
— Конечно! — улыбаюсь в ответ я.

И мне на тарелку вместе с глазуньей кладут маленькие какие-то соцветия. Как наша цветная капуста, только оранжевая.

«М-да. Ну что ж, придется есть. Пробую».

И точно, как наша цветная капуста. Вкус точь-в-точь такой же. А Гелла, смотрю, себе какие-то кусочки просит, чтоб положили. Явно мясное что-то.

«Ну что ж, ладно, завтрак будет легким».

После завтрака Гелла повела меня в гостиную. Там нас ждала, видимо, модистка. Стоило Гелле меня представить, как та, раскланявшись, принялась меня обмеривать.

— Так... Я думаю, что вот эти должны подойти, — и она что-то сказала своей помощнице.

Та кивнула, и уже через несколько секунд в комнате появились несколько вешалок на подставках. Платья там были во всю длину. Снова открылось в стене зеркало, и платья просто на подставках подвозили ко мне и смотрели, какое лучше подойдет. Я разглядывала не только себя в зеркале, но и всё и всех вокруг.

— Так какое лучше? — спрашивает Гелла.
— Мне малиновое понравилось, — отвечаю я.
— Да? — Гелла вздернула бровь.

Снова подкатили ко мне малиновое платье. У этого платья, в отличие от всех, рукава были какие-то полупрозрачные и широкие. Низ рукава заканчивался широкой манжетой. Обычный круглый ворот. И на груди множество мелких воланчиков из того же материала, что и рукава. Само же платье из плотного малинового материала, облегающее фигуру до талии, расходилось к низу широким подолом. Тоже, видимо, рассчитанное на нижнюю юбку.

— А не темновато? — Гелла смотрит на модистку.
— Надо отдать должное вкусу вашей дочери, — говорит модистка. — Это лучший выбор!
— Ну что же, в этом ты и будешь вечером, — Гелла улыбается.

15. 15

До обеда мы с Геллой гуляли в саду. Она рассказывала мне, какая я, вернее, Алесия, была в детстве. Маленький такой ураган, который всё на своем пути сметал. А потом, когда стала проявляться магия, Алесия начала осторожничать. Старалась не носиться по дому, как ураган, и от этого частенько просто замирала на месте. Но вазы в доме биться не переставали. Если их не разбивала сама Алесия, то ее магия делала это за нее. Боевая магия — она направлена на разрушение и уничтожение. И ей надо учиться управлять. Родовая магия — она очень сильная. Рассказала Гелла и про то, как пришлось однажды вызвать лекаря, чтоб зарубцевалась резаная рана на кисти правой руки. Я невольно взялась рукой за правую кисть.

— Да нет, следа не осталось, — Гелла берет меня за руку. — Вот здесь была рана.

И она проводит мне по запястью правой руки.

— Странная такая, — вспоминает Гелла. — Будто зубчиками какими-то разрезано было. Я тогда кровь еле остановила, а срастить рану вообще не смогла. Вот тогда лекаря и вызвали. Он уже всё и заживил, и даже следа не осталось.
— А у меня сейчас совсем нет магии? — осторожно спрашиваю я.

Гелла вздыхает.

— Не знаю... Когда тебя засосало черное проклятие... — она помолчала. — Может быть, магия тебя и охраняла всё это время. Может, благодаря ей ты и жива осталась. А может, магия могла и уйти... Но я надеюсь, что это не так. И магия в тебе еще осталась.