Мы серые ангелы – цивилизация - стр. 8
Это значит, женщина стала оживать и перестала видеть ангела.
Прохор стоял в нерешительности, потом спустился вниз к трупу возле подъезда, вытащил из кармана хлебные карточки, там же был крохотный кусочек замёрзшего хлеба. Он вернулся в комнату и положил карточки на стол. Женщина уже сидела на кровати, ей явно стало лучше. Прохор зашёл в соседнюю комнату и сразу увидел огромные детские глаза. Они видели его. Девочка лежала на кровати укрытая ворохом всякого барахла и умирала. Только умирающие могли видеть ангелов. Прохор подошёл к ней. Она смотрела без всякого страха и спросила:
– Ты пришёл за мной или за мамой?
– Нет, вы будете жить.
– Мы потеряли карточки, значит, мы обязательно умрём, – сделала вывод девочка.
– Таня, мама скоро придёт к тебе, – хотел успокоить её Прохор.
– Мёртвая? – не сдаваясь, спросила она.
Тогда Прохор положил в рот Тане тот малюсенький кусочек хлеба. Девочка облизнула губы и, почувствовав вкус хлеба, радостно сообщила:
– Теперь я точно сплю, потому что хлеб мне всегда только снится, дяденька, можно я немного посплю, это самый вкусный сон в моей жизни!
И она, зажмурив от удовольствия глазки, стала засыпать. Прохор улетел.
Прохор проснулся озябшим. Желая согреться, он теснее прижался к Ларисе. Она не спала и тоже прижалась к нему. Вскоре от бурных взаимных ласк Прохор забыл о своём ознобе. Успокоившись, они лежали, обнявшись, и, кажется, каждый думал о своём.
– Роди мне дочку, – вдруг тихо сказал Прохор.
– Надеюсь, не завтра, – засмеялась Лариса, ласково целуя его в плечо.
– Да я серьёзно, – коснулся он губами её волос, – Алиса всё время живёт у бабушки, учится там, квартира у нас большая, всем места хватит, – рассуждал Прохор.
– Ты сказал «у нас», но я ведь тебе даже не жена, – напомнила Лариса об его обещанном походе в ЗАГС.
– Хорошо, завтра я выходной, берём документы и идём жениться, а сейчас продолжим одно очень приятное дело, – привлёк он к себе любимую женщину.
За завтраком они решили, что в ЗАГС пойдут после обеда. Прохор пошёл на работу, надо было кое-что доделать. По пути он размышлял о Ларисе. Кроме того, что он теперь не представляет себе без неё свою жизнь, она красива, умна, ей хватает мудрости никогда не спорить с ним, когда он загорается. Ночью она тихий огонь, который всегда может разгореться в пожар. Ему было очень хорошо с ней, сделал для себя вывод Прохор, заходя в редакцию. Видимо, все его мысли отражались на лице, потому что все, кто попадался ему навстречу, загадочно улыбались, здороваясь с ним. Только один коллега, шутя, сделал ему замечание:
– Прохор, не сверкай своей довольной харей, а то аж зависть берёт, влюбился, что ли?
– Не, женюсь, – в тон ему ответил Прохор и пошёл дальше.
Коллега остался стоять, потом, покрутив пальцем у виска, пошёл по своим делам.
За своим рабочим столом Прохор продолжал размышлять о Ларисе. «Как же я ей скажу о своей миссии?» Странно, но он первый раз так назвал свои непонятные сны. Он ведь уже верил во всё происходящее с ним. Прохор почему-то стал переживать за Ларису. А если с ним что-нибудь случится. Он хорошо помнил, как наглотался солёной воды, когда спасал моряка. Значит, опасность всё же есть, и Прохор начал сомневаться насчёт ЗАГСа.
На его рабочем столе лежал чистый лист бумаги. Вдруг Прохор увидел, как на этом листе начали проявляться буквы, сначала бледно-голубого цвета, затем они начали быстро темнеть, и вскоре ярко-синим цветом было написано – ЛАРИСА. Через несколько мгновений буквы пропали, а лист остался девственно чистым. Прохор ещё некоторое время сидел не шелохнувшись. Ничего больше вокруг него не происходило. Зазвонил мобильник, но Прохор всё ещё не мог выйти из ступора, затем он всё же взял трубку. Звонила Лариса и спрашивала, не передумал ли он идти жениться. Прохор коротко и твёрдо ответил: «Идём, милая, всё уже решено!»