Мы серые ангелы – цивилизация - стр. 41

– Не всё измеряется только деньгами!

– А перспективы, там ваши перспективы стали бы намного интереснее!

– Благодарю, но мне и здесь есть чем заняться, – с улыбкой произнёс Прохор.

– Прохор Алексеевич у вас есть ещё время всё хорошенько обдумать, возможно, такие предложения бывают только раз в жизни!

– Спасибо, в любом случае у меня есть две недели, – ответил Прохор и с лёгким поклоном удалился.

Весть о предстоящем увольнении Прохора довольно быстро разнеслась по редакции, поэтому, почти до самого конца рабочего дня он был вынужден объясняться с коллегами, которые искренне не понимали, зачем он это делает. В самом конце рабочего дня ему неожиданно позвонила Мария Фёдоровна и попросила о встрече. Встречу она, в этот раз назначила на Васильевском острове на Кожевенной линии, дом 27, это было довольно странное место. Предупредив Ларису, что задержится, Прохор в назначенное время оказался возле особняка Брусницыных. Мария Фёдоровна подошла к нему практически сразу. Она была в красивом синем немного старомодном платье, которое, тем не менее, очень хорошо подчёркивало её стройную фигуру. На голове у неё была красивая дамская элегантная синяя шляпка с вуалью. Мария Фёдоровна улыбаясь, подошла к Прохору со словами:

– Слава Богу, на вас синяя рубашка!

– Это так важно? – с улыбкой спросил Прохор.

– Да, – Мария Фёдоровна взяла Прохора под руку, – посмотрите на прибывающих гостей.

Прохор только сейчас обратил внимание, что все прибывающие к особняку мужчины и женщины, среди которых он увидел массу знаменитостей, имели в своих нарядах элементы синего цвета, а сам некогда заброшенный особняк сейчас просто блистал своей красотой.

– Что это значит?

– Мой муж попытался втайне от меня организовать этот приём, девиз которого – «Цвет настроения синий». Мне стало об этом известно, и тогда он разрешил мне присутствовать, но только вместе с вами.

– Почему именно со мной?

– Он сказал, что вам это будет очень интересно, – улыбнулась Мария Фёдоровна, – я не очень доверяю своему мужу в последнее время, поэтому Прохор Алексеевич умоляю вас, ни в коем случае не смотритесь в зеркала в этом особняке!

– Почему?

– Я вам всё потом объясню, а теперь посмотрите на меня, теперь повернитесь, вроде всё в порядке, – улыбнулась Синицкая.

Тоже самое сделала и она, под взглядом Прохора.

– Вы просто идеальное изящество, – улыбнулся Прохор.

– Благодарю, – с легким поклоном ответила его спутница.

Пройдя в старинные тяжёлые дубовые входные двери, услужливо открытые привратниками в ливреях, Прохор с Марией Фёдоровной оказались в парадной столовой, оформленной в стиле позднего ренессанса. Рядом с входом висело большое красивое старинное зеркало, в которое смотрелись все входящие гости. Мария Фёдоровна тихонько толкнула Прохора в бок, и они прошли мимо. Всех входящих гостей впечатлял лепной кессонированный потолок, окрашенный под дерево, гармонирующий с деревянными настенными панелями и дверями. Поражала своей красотой большая бронзовая люстра и бра на стенах, так же прекрасный резной деревянный буфет. Стены и двери были украшены резными орнаментами с изображением бараньих голов. Баран, как известно, является символом торговли, поэтому в бывшем купеческом особняке это было кстати. Оконные и дверные проёмы были отделаны тёмным деревом. Окон выходящих на улицу в парадной столовой не было. Гравированные стёкла в окнах и дверях столовой были обращены в небольшой зимний сад. Когда-то в центре этого большого, но уютного обеденного зала стоял огромный овальный дубовый стол, вокруг которого располагались обитые кожей стулья на шестьдесят человек. За этим столом когда-то собиралась и пировала купеческая семья, коллеги и друзья предпринимателей. Между тем Прохор и Мария Фёдоровна, двигаясь вместе с гостями, прошли в Белый зал. Ослепительно нарядное помещение было обильно украшено белой лепкой с золочением и оформлено в стиле Людовика XV. Плавный переход от вертикальной плоскости стен к горизонтальной плоскости плафона образует двухъярусная лепная падуга. Она скругляет углы и придаёт интерьеру особую пластичность и живописность. Стены, двери и потолок Белого зала были сплошь покрыты лепниной с растительными орнаментами, венками, музыкальными инструментами, амурами и женскими головками. Значительное пространство на стенах занимали лепные панно с изображением ваз, цветов и фигурок сатиров со свирелями и другими музыкальными инструментами. Лепные панно на стенах чередовались с парными каннелированными пилястрами, в капители которых вписаны лиры. В помещении сохранились цельные, без переплётов оконные рамы с очень толстыми стёклами, а также мраморные подоконники. Всеобщее внимание привлекала огромная люстра с хрустальными подвесками, а так же мраморный камин. В центральной части камин украшали скульптуры целующихся путти, ещё два амурчика сидели по бокам, поддерживая свисающие мраморные гирлянды сложной работы. Две тумбы по бокам камина, видимо предназначались для ваз с цветами. Над фигурной полочкой камина помещалась лепная рама в виде перевитого лентами венка. В раме видимо сохранилось подлинное зеркало. Расположение зеркала, как и в других помещениях особняка, специально подобрано таким образом, чтобы посетители могли видеть в него отражение великолепной люстры и потолка. Именно в этом месте был сделан небольшой помост, на котором был установлен микрофон. С потолка спускался лёгкий занавес, на котором были изображены большие синие крылья. Гости стали накапливаться возле этого помоста. Когда зал заполнился на помост вышел сам Синицкий. Он был в строгом тёмно-синем костюме. Синицкий стоял на помосте так, что синие крылья на занавесе оказались у него за плечами. Он внимательно осмотрел присутствующих и начал свою речь: