Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах… - стр. 28
В. В. Гришин дает вполне справедливую оценку: «Л. И. Брежнев, особенно в последние годы работы, после устранения А. Н. Косыгина и Н. В. Подгорного, в силу своего характера и беспардонному старанию окружения многих подобострастных людей… уверился в своей непогрешимости, – в своей особой одаренности, даже величии и вседозволенности. Это… подрывало его авторитет, вызывало недовольство людей. Вообще плохо сказывалось на работе партии и общем положении в стране». (В. В. Гришин. «От Хрущева до Горбачева». М, с. 49).
Но вслед за этой суровой, но справедливой оценкой В. В. Гришин тут же пишет: «Но может быть, следует снисходительно относиться к слабости Л. И. Брежнева к наградам и почестям… Награды Л. И. Брежнева никакого ущерба, никаких материальных потерь не принесли…». (Там же, с. 48–49).
Вот с этим «умозаключением» В. В. Гришина я никак не могу согласиться. При этом рождается еще один вопрос: а как же смотрело на все эти слабости Политбюро ЦК? А никак! Очень скоро Л. И. Брежнев своей порочной кадровой политикой избавился от всех «недругов», какими он считал всех своих оппонентов, и в составе Политбюро стали преобладать старые «дружки-приятели», льстецы и подхалимы. Список этот открывается именами Кириленко, Тихонова, Черненко и прочих близких соратников по работе Брежнева на Украине и в Молдавии.
Как верно замечает В. В. Гришин: «За время работы генсеком Брежнев перевел в Москву и расставил на руководящие посты многих знакомых сослуживцев… В Москву перебралось множество днепропетровцев и других земляков». (Там же, с. 45).
Естественно, они милостиво считали, что генсеку всё дозволено, любая слабость, любая забава, любые чудачества по принципу: «чем бы генсек ни тешился, лишь бы нам было хорошо». Не хотели понять того, что все эти отвратительные брежневские феномы наносили неизмеримый урон авторитету партии, во главе которой он находился, разрушали её политические и нравственные устои, вреднейшим образом отражались на состоянии общества и настроении народа.
Что представляли собой в физическом отношении лица, восседавшие в брежневском Политбюро? Рассказывает член Политбюро ЦК КПСС В. И. Воротников:
«Почти полностью отошел от дел серьезно заболевший А. П. Кириленко. Перешагнувший в ту пору 77-летний рубеж М. А. Суслов фактически не работал, а лишь три – четыре часа в день присутствовал в ЦК.
Мне вспоминается одно личное впечатление. В феврале 1981 года я прибыл из Гаваны на XXVI Съезд партии. В кулуарах съезда я чувствовал себя как-то неуютно, не было обычной раскованности при встречах с коллегами. Может быть, оттого, что я два года отсутствовал? Нить разговора завязывалась и… скоро обрывалась. Они спрашивали меня о Кубе, я начинал рассказ, но собеседники после двух-трех фраз прерывали меня и переводили беседу на внутренние проблемы, причем высказывались в остро критическом тоне. Мне это было непонятно. Они жаловались на недостатки в работе правительства, на то, что Н. А. Тихонов, сменивший А. Н. Косыгина, осторожничает, да и понятно, на 76-м году зачем рисковать. К Секретарям ЦК теперь не достучишься со своими проблемами – возраст и болезни сказываются: „Ты посмотри, как формально, заорганизовано проходит этот съезд? О чем говорить!“ И наша беседа разваливалась.