Мы - развращённые - стр. 65

Иногда ей удавалось уснуть в его кровати, чтобы быть разбууждённой его жадными руками, притягивающими её ближе. Руки шарили повсюду, в поясницу упирался член. Его руки разводили её ноги в стороны, он поглаживал внутреннюю сторону бёдер. И входил в нее вместе с требовательным поцелуем.

Лисица никогда не пыталась хоть как-то противиться его желаниям. Она была слабее, в положении подчиненной, и беспрекословно делала всё, что он ей приказывал.

Как правило, где-то среди ночи, насытившись её телом, он отсылал её прочь. Чтобы через день (если везло – через два) снова приказать лисице явиться в Экталь. Ей всегда казалась, что он едва мог дождаться её прихода, так нетерпелив он был.

Некоторые изменение в «ритуал» внесла её вторая гонка на Млечной Арене.

В тот раз Марлен не боялась ничего. Её снова нарядили в красное, и проводили к старту.

Арена буйствовала, все хотели увидеть Марлен. Камеры выпучивали не неё свои глаза намного чаще, чем на остальных гонщиц. Всем было любопытно, что это за зверек такой – новая любимица (любовница) Догана Рагарры.

Марлен не знала, как на ситуацию реагирует Джин, но ей нестерпимо хотелось повидаться с подругой, хоть с кем-то из них. В кошмарах ей снилось, что Джин отворачивается от неё, обвиняет в изгнании Мирыи в том, что привлекла к себе Рагарру.

Разум твердил, что они правильно сделали, отстранившись от общения с ней, ведь это может быть опасно, но отчаянное сердце спрашивало: «Если она потеряла их, своих самых родных подруг, кто или что у неё осталось?».

Остались родители, но к ним тоже не пускают. А на сердце – тоска!

•••

Марлен не победила в гонке, но до финиша добралась. И то хорошо!

Увы, в следствии неудачного падения во время соревнования Марлен получила несколько царапин, а также вывихнула плечо. После тщательного осмотра, ящерриный доктор приказал на нагружать плечо и проводить как можно больше времени в постели, особенно в первые два-три дня.

Марлен посмотрела на мужчину и сказала желчно:

– Я – гонщица, зависима от чужих приказов. В постели времени провожу достаточно, но не факт, что именно там я смогу не нагружать плечо.

Доктор понял. А Марлен, не удержавшись от еще одной едкой подколки, добавила:

– Впрочем, уж что-то, а постельный режим мне гарантирован.

Она была взвинчена. Адреналин, ударивший в голову после гонки, вместе с усталостью и пустотой, щедро разлитой в её сердце, смешались в невообразимый коктейль. Марлен было невероятно плохо и одновременно – так же невероятно хорошо.

В тот вечер Доган позвал её к себе. Усталая, она едва держалась на ногах, пока её одевали и сажали в авто. По дороге несколько раз засыпала.

Переступив порог его комнаты, она застыла. Доган подошел к Марлен. Он не набросился не неё с поцелуями, как делал раньше, и ждать у двери полчаса тоже не заставил (так он тоже делал несколько раз).

Ныло плечо. Марлен пожалела, что не попросила двойную порцию обезболивающего.

– Я видел гонку, – сказал он внезапно, а его взгляд блуждал по её плечу.

Марлен молчала. Её очень правильно одели – ткань скрывала все полученные ушибы. Если бы он не знал о ранении – он бы его и вовсе не заметил,все синяки и ушибы были скрыты под тканью.

– Садись на кровать.

Марлен кивнула. Стараясь не потревожить руку, начала взбираться на кровать.