Мы - развращённые - стр. 4
- Марлен!
- Ну что, Марлен, разве вы не понимаете…
- Марлен!
Девушка смолкла. Она нахмурилась, осмотрела круг притихших гонщиц, и наткнулась на строгий (осуждающий?) взгляд Джин.
Ей стало стыдно за вспышку гнева, раньше она всегда умудрялась держать свои мысли при себе, но сегодня не удержалась. Ситуация, казалась, способствовала тому, что у неё развязался язык.
Девушки находились в лесу, ночью, почти на границе города Мыслите. Они сидели вокруг костра, отблески от которого рваными согревающими мазками ложились на их красивые лица.
Вчера прошли ещё одни соревнования на самой опасной и почитаемой Млечной Арене, которые принесли городу рекордное количество средств. За это молодым гонщицам-победительницам позволили ненадолго вырваться на волю – в поход.
Вот так шестеро девушек, прихватив пледы, алкоголь, палатки и тёплую одежду, в сопровождении охраны выехали в лес. Охраны было много, все они «затаились» где-то за деревьями, так, чтобы при малейшей необходимости можно было добежать до девушек.
Марлен подозревала, что гонщиц и сейчас прослушивают, но благодарила небеса за то, что охранники, по крайней мере, сохраняют видимость того, что гонщицы действительно остались наедине.
Как же, оставят их, хмыкнула Марлен, и уставилась на звездное, покрытое лунной глазурью, небо.
Девушки уже два часа сидели у костра, рассказывая смешные истории и делясь опытом. Марлен среди них была самой неопытной, на Млечной Арене ни разу не выступала, а потому молча слушала рассказы блистательных подруг и хохотала над особо удачными шутками. Так было до тех пор, пока разговор не коснулся их хозяина – судьи Догана Рагарры.
Кто первым затронул эту тему – Марлен не помнила. Она лишь услышала имя судьи из уст Динки, восхваляющей предприимчивость именитого ящерра, мол, он вернул Мыслите былое величие, именно он придумал, как привлечь капиталы в разрушенный город, и почувствовала, как ярость медленно растекается по телу.
Наверное, во всем виноват алкоголь. Именно он вынудил Марлен открыть рот и чуть ли не впервые во всеуслышание выразить собственное мнение: к черту Рагарру, к черту ящерров!
К чему это привело? Девушки задумчиво понурили головы, Имани сердито подкидывала сухие ветки в огонь, а Джин смотрела на Марлен с осуждением. Настроение испорчено!
Костер, вокруг которого собрались красавицы, мягкими волнами стремился ввысь. Лес, в силу обстоятельств отвыкший от человеческого общества, задабривал желанных посетительниц совиным уханьем и шелестом нетерпеливо покачивающихся кипарисовых деревьев.
Дым от костра неспешно струился в небо и затихал где-то далеко, возможно, у самого защитного купола, служившего тюрьмой для многих жителей города.
Марлен поняла, что зря затеяла этот разговор. Не стоило ей вслух наговаривать на судью. Джин уже не первый год ходит у Рагарры в любовницах, он её к себе зовет после каждой гонки. Не чтением же религиозных псалмов они там занимаются!
Да и права Джин, как ни крути – у гонщиц намного больше прав, чем у обычных землянок, но ведь и риск больше – на соревнованиях гонщицы рискуют собственными головами и смертность среди них уж слишком высокая. Никого уже давно не удивляли короткие некрологи на больших экранах города: «Умерла такая–то. Гонщица».
Ящерры даже головы вверх не поднимали, чтобы посмотреть на изображение умершей, ради которой не так давно срывали глотки во время соревнований на Млечной Арене. Им плевать.