Мы остаёмся жить - стр. 37

И всё же, тёмные века – почти прошли; как и в Европе – так и внутри меня.

Я шел по пристани: от трактира к кораблю. Мои люди были уже на борту; но я не особо торопился возвращаться к ним. И я шел так вперёд, мысли вертелись в голове и кусали меня подобно диким зверям, пока не сел у великой реки и горько заплакал.

Вокруг меня были только ночь и скорбь, с характерной для них пустотой мыслей и формы. Я подумал о том, что всё время именно этим и была вся моя безумная долгая жизнь – ночью после трагедии.

Но река – была во много раз старше меня; и видела она куда больше смертей, страданий и несправедливости. Я мог сидеть у неё часами; а затем – днями, неделями, проходящими мимо меня незаметно. Ведь что для меня время? Это безумие человеческого мира; от которого – река свободна. Нас с ней не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Всё самое прекрасное, что когда-либо строили люди – они возводили на берегах реки. И если бы ангелы, спустившиеся на Землю, решили бы не принимать людской облик – они стали бы реками.

Да, я мог просидеть там ещё очень долго, глядя своему ангелу прямо в лицо. Так и произошло бы, если бы настоящий демон не нашел меня. Сначала, он казался мне ангелом.

Я не услышал её шагов; я не заметил, как она села рядом со мной. Только когда она повернула голову в мою сторону, я невольно отвлёкся и развернулся в её сторону. На месте, где совсем ещё недавно была пустота – сидела прекрасная девушка. Тогда, я удивился тому, как её глаза похожи на мои. Нас окружала непривычная для портового города, пусть и такого маленького, тишина. Мы смотрели друг на друга – я должен был испугаться или хотя бы удивиться. Но мой взгляд застыл на ней и мы оба не знали, какие здесь можно найти слова. В море тоски всегда найдутся такие островки, за которые хотелось бы ухватиться покрепче и помнить только их, без всего остального. Это был как раз такой миг. Пусть бы всё так и оставалось.

Спустя тысячу лет, когда я вспомнил о ней, я удивляюсь, когда тогда сумел начать разговор первым. Мне легче думать сейчас, что слова сами нашли меня в нужный момент.

– Никто не знает, откуда к нам приходит горе.

Я сделал вид, что размышляю вслух, подобно тоскливому полуночнику, обращаясь ни к кому, даже не к себе. Идеи сами проецировали себя в реальность.

– Кто плывёт за его течением, шатаясь по волнам; а кто мирно живёт у него на берегу, каждый день окунаясь в него с головы до ног и нося его с собой как одежду – продолжал я – ведь я безумен, не забывай, – вам – жителям суши – никогда не понять настоящего горя человека воды. А нам: остаётся только смеяться над вами, ведь мы живём в разных мирах – что для нас смешно, вас доводит до слёз.

Иногда, мне нравится моё безумие – оно даёт мне право говорить в разговоре о том, чего я хочу, без всяких прелюдий. Я могу сказать всё, что угодно – первое, что приходит в голову; ведь мир, в котором я живу и всё происходящие в нём события – для всех заранее означают лишь чепуху и вымысел.

Обычно, люди уходят; и сразу забывают о том, что услышали от меня. Но эта девушка посмотрела на меня так, как один разумный человек смотрит на другого – и сразу становится ясно, что эти двое говорят на одном языке, понятном лишь им одним. Не помню, как давно я уже не испытывал на себе подобных взглядов.