Мы обнимем смерть - стр. 40
Птафа покачал головой, но я помнила кукол очень живо. Я забыла миссионеров, забыла детей, с которыми смотрела представление, но вот куклы… Возрожденный – Вен? Вент? Вельд? – носил безликую маску, которая вроде бы обозначала его принадлежность к священникам, но кусочки обсидиана вместо глаз выглядели такими реальными, так опасно блестели, высекая предупреждение на моей душе. Кукла, которая раз за разом убивала избранного, была грубая, грязная и покрытая мехом, будто застряла где-то между человеком и медведем, а бога представлял красиво расписанный бумажный фонарь. Такой же фонарь поменьше в конце прикрепили к голове возрожденного, после того как он вернулся достаточное количество раз, чтобы самому стать богом, исполненным силы избавить свою родину от всех, кто пришел завоевать ее.
– Там были жуткие куклы, – сказала я. – Страшнее, чем обычно, с… обсидиановыми глазами, в белых-пребелых одеяниях. Интересно, как они сохраняли белизну в степях.
Похоже, Птафа не имел мнения по этому вопросу и ничего не ответил. Я почесала затылок, ощущая присутствие Лео позади нас.
– Думаешь, он правда восстал из мертвых?
Неразговорчивый Клинок пожал плечами.
– Мы верим в перерождение.
– Души, не тела. И только если душу подобающим образом освободят для богов.
Лео Виллиус такой чести не удостоился.
– Наверное.
Я сдалась и отважилась оглянуться. Лео ехал в окружении восьми моих Клинков. Он встретился со мной взглядом, глаза мерцали сквозь прорези маски. Я подавила дрожь и отвернулась, пообещав себе никогда не оборачиваться снова.
Во второй половине дня сквозь дождь и туман на горизонте показалось темное пятно Когахейры. Моего воображения не хватало, чтобы предвидеть размер города, армии и даже интенсивность дождей, и мое представление о Когахейре оказалось до смешного неверным. Намного меньше обеих столиц, город все же был больше всего, что мы видели. Сердцевину из теснившихся друг к другу домов окружали огороженные стенами поместья. Каждое из них само по себе было небольшим городом, с громадным главным зданием и флотилией домов поменьше, зажатых в оберегающем круге стен.
В самом крупном городке из стен, подобно рогам, вырастали две каменные башни, будто заявляющие свое право собственности на все, что их окружало. Поместье принадлежало кисианскому вельможе, а теперь стало нашим домом, местом, где Гидеон сможет построить свою империю. Другие поместья приютят союзников Гидеона, и остатки военного лагеря тоже будут использованы. Я не до конца понимала свои чувства, слушая планы, но теперь, увидев все это вживую, ощутила, как внутри прорастает надежда. Если кто и мог справиться с такой задачей, то только Гидеон. За эту надежду стоило держаться, ведь иначе мы вынесли столько страданий впустую. Без нее у нас ничего не было. Мы были ничем.
Покои госпожи Сичи в главном доме были роскошными, или мне так показалось, хотя она сама оглядывала их критическим взглядом. С ней постоянно будет охрана и еще три кисианские помощницы в дополнение к Нуру, но три ее комнаты с легкостью могли вместить всех. Тем не менее госпожа Сичи указывала на разные предметы, и служанки бросались двигать экраны, сундуки и столики, пока в конце концов она не объявила ситуацию приемлемой.
– Если госпожа Сичи наконец устроилась удобно, я займусь другими своими обязанностями, – сказала я, обращаясь к Нуру. – Передай ей, что возле двери всегда будут находиться двое Клинков и по желанию гуртовщи… его величества они также будут сопровождать ее, куда бы она ни пошла.