Мы обнимем смерть - стр. 16

Мне удалось задремать. Казалось, совсем ненадолго, но когда я снова открыла глаза, карету заливал свет. Не особенно яркий, скорее слабый и водянистый, как в туманное зимнее утро. После короткого сна у меня болели глаза, а тереть их было все равно что втирать песок в открытые раны.

– Проклятье, – простонала я, закидывая связанные руки, чтобы прикрыть глаза.

«Касс».

– Отстань.

«Нет! Слушай, Касс!»

Тревожные нотки в ее голосе заставили меня затаить дыхание и прислушаться. Колеса экипажа, лошади, тихий шорох в дальнем углу и…

Дождь.

Я села, хлопая глазами. Императрица не спала, но и на меня не смотрела, как и девушка на противоположном сиденье. Она глядела в окно на потоки воды, которые рассекали воздух, заслоняя обзор, словно тысячи роящихся насекомых.

Они скроют и меня, когда я побегу прочь отсюда.

«Нет, не делай этого, Касс, прошу тебя!»

– Мне нужно помочиться.

Девушка огляделась. То же самое сделала и ее императорское величество, я постаралась не встретиться с ее презрительным взглядом. Женщина с лиловыми глазами ничего не сказала, но нетрудно было понять, отчего она хмурится.

– Да, я вижу, что дождь, – продолжила я. – Но либо ты останавливаешь экипаж, и я помочусь снаружи, либо я это сделаю прямо здесь.

Молодая женщина молча смотрела на меня, пока я, вздернув брови, не спросила:

– Ну и? Жизнь на улице научила меня не стесняться.

Отвращение быстрой вспышкой оживило ее лицо, и, поморщив нос, она с силой постучала в крышу кареты. Стук едва был слышен сквозь дождь, но снаружи раздался крик, и карета резко остановилась. Мужчина распахнул дверцу и остался стоять под дождем, заливавшим низко спущенный капюшон плаща. Позади него мрачным контуром вырисовывался Знахарь верхом на лошади.

– В чем дело? – произнес он.

Дождь стекал по его лицу, голова была непокрыта, но его, казалось, это не беспокоило.

– Мне нужно помочиться, – сказала я и встала со своего места, не дожидаясь ответа. Скрючившись пополам, я протиснулась мимо торчащих колен императрицы Кисии и вышла в бурю. Тяжелые крупные капли били как камни, и за секунду я промокла до нитки. В Чилтее нам знакомы бури, и я часто удивлялась тому, что многие торговцы так боятся кисианских ливней, но ни одна буря, обрушивавшаяся на Женаву, никогда не оставляла синяков.

Дверца экипажа закрылась, и равнодушный к дождю Знахарь указал мне в сторону смутно видневшихся зарослей.

– От какого-нибудь жилья мы сейчас чересчур далеко. Очень жаль, что твой мочевой пузырь переполнился – теперь будешь мокрой до конца поездки.

Оглушенная ливнем, который сбивал меня с ног, я лишь молча смотрела на Знахаря. А он смотрел на меня, и черты его совершенного лица были абсолютно бесстрастны.

– Не идешь? – спросил он, отбрасывая со лба прядь мокрых волос. – Можешь облегчиться прямо здесь, если пожелаешь. Мне безразлично.

Идти я не жаждала, но яростный ливень усиливал нужду в десять раз, и я решилась.

– Деревья сгодятся.

Я хотела было попросить его развязать мне руки, но это могло лишь заставить его насторожиться и подумать о моей подлинной цели, и потому поплелась мимо Знахаря в проливной дождь. Как будто плыла по воде, с усилием хватая воздух.

Я сделала шаг с дороги, и ноги увязли в луже, башмаки теперь хлюпали при каждом шаге. Конечно, Знахарь смотрел мне вслед, и я не смела не только оглядываться, а даже и думать чересчур громко, пока не добрела до деревьев.