Мы никогда не умрем - стр. 31
Подростки любят разговоры о девочках: чувства в этом непростом возрасте словно непаханое поле, эльдорадо, целина, которую после нескольких неудач становится лениво поднимать. Тогда любовь становится чем-то, что осуждается, а мутки с девочками превращаются в увлекательное соревнование, в котором победителем становится тот, кто больше всех кого трахнул.
У приличных подростков такого нет. Вот почему в игры вроде этих Денис играть отказывался, и когда все вдруг взялись обсуждать неведомый, но при этом реально существующий «кодекс мужика» (свод правил поведения любого нормального парня), разговор зашел на тему измены.
Получалась интересная картинка: мужикам изменять можно, а вот бабам нельзя. При этом, если вдруг телка спьяну ли, или, наоборот, трезвая переспит с кем-то кроме тебя, то ты, как настоящий джедай, должен или плюнуть ей в рожу и указать на дверь, или уйти от нее самостоятельно. Тем вечером, к счастью или к сожалению, сия высокоинтеллектуальная беседа не была разбавлена мнением девушек.
Слово за слово, кое-чем по столу, и подросток позволил себе не согласиться с одним на всех мнением:
– Не знаю, ребят. По-моему, это все фигня.
– Библия учит прощению? – удачно ввернул вопрос местный комик.
Раздался дружный смех. Денис продолжил:
– …или наоборот, закидывать потаскух камнями. Если человек тебе важен, то можно и простить, вот я о чем. Вам так не кажется?
– Нет, – разом ответила шабла.
– Почему?
– Потому что изменять нехорошо.
– А может, ей с тобой плохо, вот она и пошла искать счастья, – продолжал отстаивать свою точку зрения парень.
– Если она изменила тебе раз, изменит и второй, – сказал кто-то с таким видом, будто приходится объяснять очевидные вещи.
– И поэтому нам ходить налево можно, а им никак нельзя? – Денис не отступал.
– Ну… если она не узнает, что ты с кем-то перепихнулся, то вроде как для нее ничего и не было, – хихикнул сверстник.
– О, а вот это, по-твоему, хорошо?
– Ну да, ниче так.
– А если тайное станет явным, что тогда?
– Тогда обоим будет больно и станет легче разбежаться.
– Разбежаться будет легче, только если вам заведомо было наплевать друг на друга.
Чтобы перебрать в памяти этот разговор с ребятами, у Дениса ушла одна секунда. В следующее мгновение он вернулся в настоящее и ответил любимой:
– Точно. Какая разница, что ты с ним переспала? Ты испугалась смерти, а этот страх толкает людей на опасные поступки.
– Я люблю тебя, Денис. Ты меня простишь? – с надеждой спросила Катя.
– Ошибиться может каждый, – ответил он, вздохнув. Конечно, осадок еще оставался.
Вспомнил свою жизнь в детском доме – голодную, сложную, и все-таки иногда радостную. Именно там он ощутил, что значит быть одному и как важно чувство плеча. Это ощущение брошенности отпугивало, измучивало, обижало. Для него оно означало быть никому ненужным – потерявшейся игрушкой, которую давно забыли. Он пытался избегать этого гнетущего чувства, а потом сообразил, что оно является частью его самого, такого, как он есть. Это принятие помогало выживать.
Однажды, когда он сидел в детдомовской комнате, залитой солнечным светом, отчего пылинки напоминали снег, мальчик решил раз и навсегда: если жизнь обходится с человеком несправедливо, это еще не значит, что надо вставать перед ней на колени и сдаваться. Сейчас он говорил об этом своей девушке.