Мы невозможны... - стр. 14

 – М-да… – протянула она, оглядывая беспорядок, устроенный шушей. – Ты же мне клялась, что эту тварь не будешь выпускать из клетки!

            От неожиданности я дернулась и пребольно стукнулась головой об угол дивана. Спешно натянула на лицо улыбку.

 – Здравствуйте еще раз, Вера Андреевна! – залебезила перед женщиной, которая глядела волком на меня.

 – Собирайся, – выдохнула она и прошла в обуви по комнате, демонстративно наступив при этом на остатки моего паспорта. – И выметайся. Ищи деньги на ремонт. И скажи спасибо, что даю тебе шанс уйти по-хорошему, не вызывая полицию.

            Я устало опустилась на диван и виновато опустила глаза вниз.

 – Мне некуда идти, – тихо и как-то жалко произнесла я. – И денег нет. Простите.

            Зачем я это говорила? Не знаю. Наверное, что-то в тот момент в душе моей надломилось, выпуская на волю такие чувства, как жалость к себе, отвращение к уровню собственной жизни. Впервые захотелось проснуться и понять, что все это – страшный сон. Кошмар, гоняющий меня по закоулкам подсознания, по самым темным местам, в которые я прячу страх. Только это не сон… Увы…

14. 14

            Вера Андреевна внимательно смотрела на меня. Мне даже показалось, что я услышала тяжелый вздох сожаления. Но тут же поняла, как я ошибалась.

 – Мне плевать, – голос хозяйки звучал ровно, без каких-либо эмоций.

            Шуша, словно почуяв что-то неладное, вылезла из-под дивана и забралась ко мне на руки. Привстав на задних лапках, передними коснулась кончиков волос и так преданно заглянула в глаза, что сердце мое сжалось…

            И я не выдержала. Разревелась. Тихо скуля, как собака, побитая этой жизнью и столкнувшаяся с жестокостью людей.

            Вера Андреевна молчала. Видимо, не ожидала такой реакции на стресс, а потому на время забылась и выпала из образа жесткой женщины. Наконец, ее голос донесся до меня, словно сквозь какую-то мембрану:

 – Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?

            Я помотала головой и зарыдала еще сильнее. Странно, ведь больше всего на свете не любила плакать. Особенно на людях. Показывать свою слабость и выглядеть жалко…

 – Немного, – над моим ухом раздался мужской рык.

            А после я увидела Тимура, который опустился передо мной на корточки, и положил руки на диван по обе стороны от меня.

 – Не плачь, – как-то тихо и так успокаивающе сказал он. – Это же не конец света.

            Шуша притихла, уставившись на него недобрым взглядом. Изучала, шевеля ушами, как локаторами. В моей голове даже на мгновение мелькнула мысль о том, что я с удовольствием глянула бы, как она его грызет. А он вопит.

            Представив эту картину, едва не прыснула от смеха. Вместо этого икнула – реакция на слезы. Странная, но стабильная.

 – Какое милое создание, – в голосе Тимура слышалось умиление.

            Он протянул руку, чтобы погладить зверька и…

 – Стой! Не делай этого! – завопила я, заметив, как выгнулась спинка шуши.

            Но было поздно… Эта паразитка уже сделала свое дело…

 – Это что? – отшатнулся Тимур, плюхаясь задницей на ковер, и ошарашено уставился на меня, стирая с лица влагу.

            А я лишь сидела и смеялась. Да какой там – смеялась… Я ржала как лошадь, понимая, что мой зверек только что отомстил Тимуру за все мои страдания.