Мы не твои. Том 2 - стр. 20
- Чем я могу угрожать ей? Ты в своем уме?
- Если я пойму, что ты ей угрожаешь, предупреждаю, мало тебе не покажется. И то, что ты сидел в коляске слепой – будет раем. Понял?
- Понял. Понял, что ты урод. Ясно? И не тебе решать угрожаю я ей или нет. И вот что я скажу тебе, умник, я хотел отойти в сторону и не мешать. Оставить вас в покое, как она просила. Но теперь, послушав тебя, я скажу – нет уж! Я точно не оставлю ее с таким уродом как ты!
- Что ты сказал?
- Что слышал!
- Ты…
Его длинные руки хватают меня за плечи, но я ставлю блок. Еще мгновение и мы с ним сцепимся, как два петуха на бойцовском ринге.
Я знаю, что мои глаза наливаются кровью. Его глаза тоже смотрят с ненавистью. Он силен. Но и я тоже не слаб. Я могу отправить его в нокаут, если сильно захочу! И я это сделаю, если…
- Что тут происходит?
10. Глава 10
Смотрю в огромные, распахнутые от ужаса глаза Воробушка, и понимаю, что в очередной раз облажался.
Мне вообще не стоило встречаться с её мужем.
Не стоило соглашаться на этот разговор. Если я кому-то и задолжал беседу, то не ему, а ей.
Надежде.
Моему сладкому Воробушку, который, увы, уже не мой.
Убираю руки, поднимая их вверх.
- Извини. Я… я не хотел.
- Надя, прости, - этот придурок тоже отпускает меня, чуть отталкивая от себя. Пытается делать вид, что он не у дел.
Ладно, чего уж там.
Воробушек молча выходит из тренажерного зала. Мы с ее супругом переглядываемся, оба одновременно делаем шаг, чтобы идти за ней, но тут он снова хватает меня.
- Уйди, по-хорошему! Правда! Хватит ей тебя, слышишь? Она наелась всем этим досыта.
Я все еще не понимаю, о чем он, но делать больно Наде точно не хочу.
Не готов.
С другой стороны. Сын. Мой сын!
Которого я не могу и не хочу бросать!
- Я просто хочу поговорить с ней о сыне.
- Чёрт, ты не понимаешь, да?
Понимаю, наверное. Но отступать сейчас, когда я узнал о том, что с Надей все хорошо, что она родила ребенка… Не могу.
- Слушай, может Надя сама решит, что ей делать, а?
- Она уже решила. Ты так не считаешь? Решила, когда ушла от тебя.
- Я хочу услышать это от неё.
Двигаюсь дальше, выхожу из зала. Вижу стоящую у стены Надю. Какая она хрупкая. Нежная.
Кто ей сказал тогда, что она некрасивая? Что за бред? Почему она в это верила?
Она… она просто нереальная. Почему-то дико хочется написать ее портрет, хотя художник из меня так себе, но рисовать я умею. Я посадил бы ее где-нибудь, на траве, под цветущим деревом, любовался бы ею, делая вид, что работаю над картиной.
- Надя…
- Надя, ты оставила Ника одного?
- Он уснул. Я…
- Надя, нам нужно поговорить, - стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, но он предательски дрожит.
Она смотрит на меня, потом на Славу. Почему она смотрит на него? Словно разрешения спрашивает! Это раздражает.
Раздражает, потому что я не ее муж. Если бы я был её мужем, то хотел бы чтобы она вот так смотрела на меня. Чтобы моё мнение было для неё важным.
- Ильяс, я просила тебя… Я…Я не готова сейчас ни о чем разговаривать. Пожалуйста. Мы приехали отдохнуть. Просто отдохнуть.
Опускаю голову. Да, я все понимаю, конечно, но…
- Пожалуйста, оставь нас в покое сейчас.
- Сейчас? – не могу удержаться и не спросить.
- Да. Я понимаю, что ты, возможно, хочешь узнать больше про сына, что ты… сейчас тебе кажется, чтобы хочешь участвовать в его жизни…