Мы не скажем маме - стр. 4
Но больше, наверное, испытываю жалость. Щемит где-то в области чёрствого сердца от несправедливости этого мира в целом и в отношении отдельно взятой семьи, за которую я в какой-то степени подвизался нести ответственность, в частности.
В окнах пусто, и я чувствую лёгкий приступ досады. Сам не знаю почему. Возможно, это биологические часы трубят, что возраст обзавестись потомством вполне себе подходящий, а может, усталость к концу года даёт о себе знать, выбивая на вовсе не присущую мне сентиментальность.
“Стареешь, Маркуша”, – думаю с усмешкой и захожу в дом.
– Здравствуйте, Марк Александрович! – доносится до меня голос экономки, и я вздрагиваю. Никак не привыкну к присутствию в доме людей. – Илона Андреевна ещё не вернулась. Вам подать ужин, или вы дождётесь её?
– Добрый вечер, Зоя Павловна! Настя не желает спуститься к ужину? – спрашиваю вместо ответа.
– Настасья всегда принимает пищу строго в отведённое для этого время и исключительно в своей комнате, – чопорно чеканит домоправительница. – У хозяйки всегда чёткие рекомендации по этому поводу. Простите за дерзость, но я не думаю, что вам стоит беспокоиться насчёт этого и тем более вносить коррективы. Илоне Андреевне это не понравится, уж больно она за дочку трясётся.
Старая карга выжидательно смотрит на меня. Уволить бы ведьму, чтобы знала своё место и не лезла с непрошеными советами, да только подспудно понимаю, что она права. Илоне виднее, как обеспечивать дочери нужный уход.
– Я дождусь Илону, спасибо, – сухо говорю ей. – Принесите, пожалуйста, в мой кабинет бокал коньяка с лимоном.
Лучше немного успокоить нервы и поправить давление.
Но по дороге в кабинет я взбегаю по лестнице на условный третий этаж и проверяю, забрала ли девочка мой подарок.
Не обнаружив ничего на полу, быстро стучу по двери костяшками пальцев.
– Настя, приём! Как слышно? – говорю достаточно громко для того, чтобы она услышала. Если, конечно, не сидит в наушниках. – Просто хочу убедиться, что коробку с подарком забрала ты, а не экономка.
В пронзительной тишине за дверью слышится лёгкая поступь шагов. В выбивающейся из-под двери полоске света возникает тень. Но отвечать Настя не торопится.
– Так что, – нетерпеливо поторапливаю я. – Ты забрала коробку? – Она молчит. – Не хочешь со мной разговаривать? Ладно, понял. Давай договоримся так: если ты взяла коробку, стукни дважды.
Тихий робкий стук разрывает тишину, и я улыбаюсь.
– Отлично! Признаться честно, я волновался, что его прибрала к рукам Зоя Павловна. Но я рад, что он достался именно своей хозяйке.
Больше сказать нечего, да и миссия выполнена. Но я стою перед дверью, приглядываясь к колебанию тени.
– Тебе понравился мой подарок, Настенька? – спрашиваю наконец, сам не зная зачем.
Она стучит дважды, уже громче, уверенней.
– Рад слышать, – усмехаюсь в ответ. – Ты, наверное, села ужинать? – Два быстрых удара о светлое дерево служат мне ответом. – Тогда не буду тебя задерживать, Настя. Приятного аппетита!
В кабинете поджидает Зоя Павловна. Смотрит на меня неодобрительно, и я сдвигаю хмуро брови, всем видом как бы намекая, что не собираюсь вечно закрывать глаза на нарушение субординации.
Несмотря на то, что её нанимала Илона, работает она всё же в моём доме.
До приезда будущей жены разбираю письма на электронной почте, сортирую их по папкам. Важное, срочное, побочное. Личное и рабочее. Что-то в корзину, что-то пометить как спам. Было бы классно, если бы этим занималась Оксана. Я всё меньше и меньше понимал смысл её существования в моей жизни, если мне приходится самостоятельно решать большинство вопросов. Поначалу, после выхода в декрет прошлой секретарши, было чувство, словно без рук остался. Но теперь, благодаря безалаберности Оксаны, я сам себе и секретарь, и делопроизводитель, а раз так, то после нового года придётся пересмотреть кадровую политику.