Мы над собой не властны - стр. 73
Эйлин, с бокалом вина, отправилась в гостиную, вести светскую беседу. Из общего приятного гула то и дело выделялись отдельные голоса. А Эйлин преследовало воспоминание о преувеличенно бурном восторге мужа. Не выдержав, она отправилась его искать.
На крыльце собрались курильщики, там же были кузен Пат и малышня. Эда никто не видел. Уборная оказалась занята, но потом оттуда вышла тетя Марджи. Эйлин спустилась в подвал, обшарила все закоулки – Эда нигде не было.
Поднявшись к черному ходу, Эйлин не стала входить в квартиру, а окликнула Эда по имени, запрокинув голову. Сверху никто не отозвался, но Эйлин, следуя своей интуиции, все равно поднялась на один пролет. Эд сидел на ступеньке между вторым и третьим этажами. Сидел и молча смотрел, как Эйлин приближается к нему. Под его взглядом ей стало жутко: Эд словно все это время ждал, когда она за ним придет. Снизу доносились приглушенные голоса и музыка – то тише, то громче, подобно дыханию. Веселье в самом разгаре – значит, никто ничего не заметил пока.
– Фрэнк хочет сфотографироваться с тобой, – сказала Эйлин. – Фиона только что приехала – ты ее еще не видел?
Эл молчал, не отводя взгляда.
– Пат явился только ради тебя. Он больше не ходит по гостям. Слышал бы ты, как мы с ним говорили по телефону! «Праздник в честь Эда? Ну конечно, всегда с радостью».
– Не подпускай его к бару, – сказал Эд.
– Он вообще в дом не зашел, – усмехнулась Эйлин. – Сидит на крыльце.
У нее вдруг защипало глаза, хотя грустить вроде было не с чего.
– Там весело, – сказала она. – А с тобой было бы еще лучше.
Эд похлопал рукой по ступеньке возле себя. Неожиданно ласковый жест растрогал Эйлин, а поскольку она в то же время злилась, это совсем сбило ее с толку. Она чуть не ушла вниз одна, но все-таки сдалась и села рядом, подобрав юбку.
– Старею я, – сказал Эд. – Здоровья уже никакого.
– Это просто из-за дня рождения у тебя такие мысли, – возразила Эйлин. – Все стареют.
– Я не ожидал, что столько народу соберется. Думал, посидим своей семьей, будет тихий вечер.
Эйлин невесело улыбнулась:
– У нас в последнее время все вечера тихие.
– Половину этих людей я в глаза не видел.
– Ты почти всех знаешь! Кроме разве что трех-четырех.
– Значит, я их забыл.
– Ничего подобного! Пойдем со мной. Я буду заговаривать с каждым, и ты понемногу всех вспомнишь.
Эд отвел глаза.
– Ты же любишь гостей! Всегда ворчишь и жалуешься, что я слишком часто их приглашаю, а потом сам больше всех доволен. Они пришли ради тебя. Начнут спрашивать, куда ты делся, – что я им скажу?
– Скажи, что вот только секунду назад видела меня в соседней комнате.
– Да что с тобой?
– Устал я. Так устал, никакими словами не передать. Ты представляешь, сколько сил уходит на то, чтобы каждый день стоять у доски и удерживать внимание студентов? Ни на минуту нельзя расслабиться. Ты не вправе сказать: «У меня сегодня плохой день». Чувствуешь себя жонглером, который подбрасывает в воздух шарики, и, если хоть один упадет на землю, случится что-то ужасное. Мне бы прилечь…
– Нельзя. Столько народу в доме! Придется как-то выкручиваться. Прости меня!
– Не надо извиняться, ты не виновата.
– Виновата. Все из-за меня. Дурацкая была затея. Дура я, дура!
– Дождаться бы конца учебного года… Я так мечтаю о каникулах! В этом году никаких летних школ. Буду бездельничать целые дни напролет.