Мы над собой не властны - стр. 67
Пригороды напирали. Район и раньше был наполовину пригородным, поскольку с центром его связывало не только метро, но и автомобильные дороги. Возле каждого дома была своя подъездная дорожка, а вдоль Северного бульвара через равные промежутки располагались заправочные станции и автосалоны. Совсем недалеко – аэропорт Ла-Гуардия, автострады Роберта Мозеса, крупная автостоянка возле стадиона «Шей» и – ледниковой громадой – остатки Всемирной ярмарки.
Место любимых магазинов Эйлин заняли лавчонки, где бойко шла торговля дешевыми украшениями, футболками, комиксами и контрафактными фейерверками, салоны экзотических причесок с наглухо занавешенными окнами, школы карате, пункты обналичивания чеков, лавчонки, где корейцы продавали дешевые подделки популярных японских игрушек, таксопарки, сомнительные бары, забегаловки фастфуда, рестораны, больше похожие на притоны курильщиков опиума, и продуктовые магазинчики, где Эйлин в жизни бы не рискнула ничего купить. В здании бывшего кинотеатра на углу устроили танцзал для латиноамериканских танцев. До глубокой ночи там сверкали неоновые огни и грохотала ритмичная музыка, словно подгоняя остатки старожилов убираться подобру-поздорову. У входа скапливались автомобили, ни пройти ни проехать, и вечно вспыхивали драки, которые приходилось разнимать с полицией. Мрачноватый ирландский бар еще держался, но не могла же Эйлин этим гордиться после того, как долгие годы старательно его избегала.
В окрестных домах обитали призраки былого богатства. Воображение рисовало старых холостяков, чахнущих над стремительно исчезающим имуществом, – с каждым из них угаснет какой-нибудь старинный род. Одно-два заведения, такие как кафе-мороженое «У Джана» и кондитерская Барричини, сохранились неизменными, но заходить в них было грустно – только лишнее напоминание, как мало осталось от прежних времен.
Эйлин понимала, что перемены – неотъемлемая часть жизни великого города, но когда тебя выживают с насиженного места, смотреть на вещи объективно может разве что святой. Эйлин великомученицей становиться не собиралась, тем более если ради этого надо подавить в себе гнев на пришлых. Уж конечно, не святость заставила ее справиться со своими чувствами пару лет назад, когда они всей семьей отправились в отпуск на Багамы, а в это время их дом обокрали. Просто нужно было дальше как-то жить в том же районе, где в любой бакалейной лавке продавец или покупатель вполне мог оказаться одним из грабителей. Вернувшись из круиза, Эйлин обнаружила, что кто-то порылся в ее шкатулке с драгоценностями и вывернул все ящики комода. К счастью, она в свое время не пожалела денег и наперекор Эду арендовала сейф в банке «Мэньюфекчерерс Хановер траст компани». Там Эйлин хранила швейцарские часы Эда, материнское обручальное кольцо и все ценные бумаги. Хоть одно утешение – ворюгам не много досталось. В кои-то веки она порадовалась, что у Эда нет привычки дарить ей дорогие браслеты и ожерелья на день рожденья и годовщину свадьбы. Правда, мерзавцы утащили стереопроигрыватель, но им давно уже надо было купить новый. Будет повод сделать Эду подарок. Эйлин сердилась и на Орландо – они ведь были дома, как могли не услышать? Или услышали и ничего не сделали? Но что больше всего ее мучило, из-за чего она по ночам лежала без сна, мечтая о мести, – подлые воры забрали из чулана кларнет мистера Кьоу. Ну зачем им кларнет? Разве за него много дадут? Не для себя же взяли, эти тупые свиньи понятия не имеют, как играть на таком хрупком инструменте. Небось в своей замызганной воровской квартире, разбирая добычу, долго таращились на разобранные части кларнета, а потом выбросили их в мусорный бак.