Мы над собой не властны - стр. 45
Мама, придя в гости, сидела и листала газету. Вдруг она, одобрительно хмыкнув, протянула газету Эйлин:
– Вот, почитай! Может, чему-нибудь научишься.
Статья была посвящена Розе Кеннеди. Среди прочего там рассказывалось, как дети в семье Кеннеди прятали вешалки от одежды, чтобы мама не могла их ими отшлепать. Эйлин давно уж не вспоминала, как мама била ее вешалкой, – и потому, что воспоминание было неприятное, и потому, что оно не требовало сознательного усилия – настолько прочно вплелось в ткань ее детства. А сейчас вдруг представила, как мама стегает ее этим проволочным подобием кнута, и буквально физически ощутила боль.
– Видишь? – с гордостью произнесла мама, принимая от Эйлин газету. – Не одна я так делала! Если Розе Кеннеди можно, почему мне нельзя? Тебе бы тоже надо, да ты не станешь. Ты у нас размазня.
Не будь Эйлин в положении, могла бы и сказануть что-нибудь в том духе, что хороший тон ни за какие деньги не купишь, все равно как была уборщицей из Квинса, так и останешься… А сейчас она промолвила только:
– Что делать, все люди разные.
И тут же решила про себя: никогда в жизни она не поднимет руку на своего ребенка.
Через несколько месяцев у Эйлин случился выкидыш. Горе раздавило ее – сокрушительное, не передаваемое никакими словами. А хуже всего, что в каких-то глухих закоулках ее души проснулся суеверный страх, дремавший, быть может, еще с того давнего выкидыша матери, так ужасно изменившего жизнь всей семьи. Подсознательно, сама себе не признаваясь, Эйлин всегда боялась, что не сумеет выносить ребенка.
Она старалась не подавать виду – а то вдруг Эд подумает, что ей следует на время прекратить попытки завести детей. Прошел еще год, по-прежнему без результатов. За обедом в ресторане Эйлин стала заказывать лишний бокал вина. Когда готовила дома, почти всегда предлагала к обеду и к ужину столовое вино. Свои любимые сорта начала закупать ящиками и хранила в подвале, чтобы всегда были под рукой на случай, если гости зайдут, – к тому же оптом покупать дешевле. Она теперь лучше понимала маму. Впрочем, Эйлин пока еще контролировала себя: каждый день ходила на работу и регулярно откладывала деньги на сберегательный счет.
Эд больше не старался ее подбадривать. Он, кажется, смирился с мыслью, что детей у них не будет. Уж не вздохнул ли с облегчением? Он уверял, что нет, а Эйлин все равно подозревала, что он рад. Больше останется времени для работы, которое иначе пришлось бы уделять отцовским обязанностям. Однажды в назначенный для очередной попытки вечер Эд сказал, что слишком устал. Эйлин обвинила его в саботаже. Она понимала, что поддалась истерике, но просто не могла с собой справиться.
Подруги рожали без проблем. Синди Коукли произвела на свет одну за другой трех девочек, пока наконец не подарила Джеку маленького Шона. У Мэри Кадэхи вслед за малышом Стивеном появились двойняшки – Карли и Саванна. Эвелин, дочка Келли Фланаган, родилась с заячьей губой, зато Генри, года на два младше, был просто загляденье, словно младенец с рекламной картинки. Раз за разом подруги сообщали очередную радостную новость по телефону или открыткой. На общем празднике плодородия исключением оставалась только Рут Магуайр – вырастив семерых младших братьев и сестер, она заявила, что покончила с воспитанием детишек. Эйлин после этого еще больше с ней сблизилась: будут вдвоем бездетными.