Мы над собой не властны - стр. 22

– Я не хочу столько!

– Если хочешь остаться в этом доме, выпьешь весь стакан. – Он налил во второй. – А потом еще и этот.

Когда Эйлин закончила, отец вернулся и наполнил еще один стакан.

– Это зачем? – спросила Эйлин.

В голове у нее стоял туман.

– Пей.

Утром она проснулась с раскалывающейся головой, тихо радуясь, что сегодня суббота.

– Больше никогда не пей незнакомых напитков, – сказал отец, зайдя в кухню, где Эйлин принимала аспирин. – И не бери в руки стакан, если оставила его без присмотра хоть на минуту.

– Хорошо.

– Словом, пей виски. Хороший и понемножку.

– Я, наверное, в жизни больше не буду пить.

Ей показалось, что по губам отца скользнула улыбка.

На Новый год он произнес тост в ее честь, под радостные крики собравшихся родственников:

– За мою Эйлин, которая снова окончила учебный год с отличием! Дай ей Бог! Когда-нибудь мы все будем на нее работать. И вот что я вам скажу, – прибавил он, помолчав. – Правильная она, видать, выросла, если способна держаться на ногах после полудюжины «Зомби». Сразу видать – моя дочка!

«Сразу видать – моя дочка». В этих словах Эйлин услышала всю за целую жизнь не высказанную нежность. Этими крохами она сможет жить еще долгие годы, словно кактус – несколькими каплями дождя. И все-таки ей было ужасно стыдно. Эйлин решила, что в будущем будет пить только то, что пьет самая скучная девочка в компании.

С минуты поступления будущих медсестер в училище Святой Екатерины и до самого выпуска преподаватели твердили одно: если будут плохо учиться, их исключат. Эйлин к такому привыкла за тринадцать лет в католических школах. К тому же она теперь понимала, что, сама того не ведая, с самых ранних лет обучалась навыкам, необходимым для этой профессии. Учителя и сами будто чувствовали, что, какие бы трудные задания они ей ни давали, жизнь уже ставила задачки посложнее, и обращались к ней уважительно, почти как к коллеге. Наверное, то же испытывал ее отец – неловкость, когда хвалят за то, в чем у тебя не было никакого выбора. Есть ли выход из ловушки чужого уважения?

Мученичество никогда ее не привлекало, не то что некоторых однокурсниц, мечтающих о нимбе. Шли бы лучше в монашки… С каким самодовольством они жаловались на усталость, на тяжелую и неблагодарную работу. Впрочем, в монастыре они бы и пяти минут не выдержали. Не было в них душевной стойкости.

Эйлин никогда не мечтала стать медсестрой. Просто этот путь выбирали все девчонки из их района, кто поумнее, чтобы не застрять в секретаршах. Она бы хотела стать юристом или врачом, но считала, что это – удел избранных. Откуда набрать денег на учебу? И потом, ума у нее, может, и хватило бы, но вряд ли хватило бы воображения.

После Святой Екатерины, получив стипендию, Эйлин осенью шестьдесят второго поступила в Университет Святого Иоанна, учиться на бакалавра. Она собиралась заниматься на летних курсах, потом окончить за три года вместо четырех и пойти работать, постепенно пробиваясь на руководящую должность. Деньги на текущие расходы – и будущее обучение на старшую медсестру – она зарабатывала моделью в отделе готового платья в универмаге «Бонвит Теллер». Эйлин демонстрировала покупательницам, как те могли бы выглядеть, будь они чуточку стройнее или выше ростом или будь у них аккуратная ямка между ключицами, пышная грива темных волос, гладкая кожа или яркие изумрудные глаза под тяжелыми веками. Зато на их стороне были иные преимущества: деньги и та высокомерная небрежность, которую дает богатство. Эйлин без всяких усилий стала самой популярной из моделей. Она не навязывалась потенциальным клиенткам, не подбоченивалась, стараясь привлечь внимание, а просто надевала очередное платье и стояла в нем. Не улыбалась и не хмурилась, не заглядывала в глаза и не стояла потупившись. Не надоедала посетительницам разговорами, но и не отмалчивалась. Держалась естественно. Если зачешется нос – могла его почесать. Если просили повернуться кругом, показывая платье с разных сторон, – поворачивалась, а потом уходила переодеваться. Другие девушки медлили, тянули время, словно, не сумев убедить покупательницу, убеждали в чем-то себя самих.