Мы из Кронштадта. Том 1 - стр. 34

Вышли на небольшую площадку перед свинарником. И тут пусто, хотя слышно, как в сарае мечутся и тревожно хрючат свинки. Виктор повернулся посоветоваться с Иркой, увидел ее округлившиеся глаза, глядящие мимо него, стремительно развернулся, и его поневоле передернуло: из-за угла свинарника на четвереньках вышла та сама лахудра, изгвазданная в грязи и кровище, но не это вызвало у Вити судорогу омерзения.

В зубах лахудры билась еще живая, отчаянно чирикающая крыса – их тут было до черта в свинарнике, и никак не удавалось от них избавиться, как ни старались. Лахудра, наконец, заметила охотничью парочку, и тут же события рванули стремглав: выплюнув крысу, не вставая, прямо так – с низкого старта – лахудра бросилась на Витьку, моментально проскочив половину расстояния.

Он никак не был готов к такому раскладу – только что он собирался сказать что-нибудь подобающее случаю, поучительно-назидательное, потом, не торопясь, приложиться к ружью и «исполнить».

Вместо этого пришлось неловко бросаться по-крабьи вбок, открывая возможность стрельбы для Ирки и открывать пальбу от бедра наобум святых, уповая на удачу, на то, что все-таки опыт и тренировки должны, ну должны же сказаться, черт все это дери!

Ирка бахнула первой – тоже не прицеливаясь, промазала, передернула цевье, промазала еще раз, Витька вторым выстрелом попал, но даже с шага тварь не сбилась.

– Беги! – завопил Виктор.

Ирка рванула изо всех сил, перемахнув неожиданно для себя через изгородь из жердей, увязая в рыхлой земле, пробежала через перекопанный огород с ростками фасоли, слыша за спиной невероятно частую пальбу, и не сразу остановилась, услышав оклик мужа.

Тяжело дыша, оглянулась. Муж лихорадочно заряжал ружье. Лахудры видно не было, но сделав несколько шагов и на этот раз стараясь не топтать ростки, Ирка увидела валяющееся около изгороди и еще дергающееся тело.

Подошла ближе и с чувством удивительного облегчения врезала в грязные лохмы рвущей картечью, вбив моментальным жутким ударом полголовы в землю.

– Вот сука! – странным голосом сказал Виктор.

– Жаль, я ее тогда не грохнула. Стекло в УАЗе пожалела.

– Ладно, пошли смотреть, что там с грызанной бабой произошло.

– Эта – дохлая была?

– Куда дохлей. Но шустрая, сука, как веник электрический. От тепла, что ли?

Виктор удивленно повел стволом и разнес крысака, которого не доела лахудра.

– Тоже обращаются, гляди-ка. Видала?

– Это плохо. Не нравится мне этот крысятник.

– И что предлагаешь?

– Смотреть внимательно надо. Ну, пошли.

К стоящей в огороде бабе подходили с опаской, напряженно, но та оказалась обычной, уже не раз виденной тупой мертвячкой. Увидела супругов, заскулила, дошла, валко ковыляя, до забора, уперлась в него и замерла.

Стараясь не смотреть на голые кости объеденной руки, Виктор аккуратно вынес зомбачке мозги.

Карина умерла вечером. В сарае, где ее привязали для безопасности. Там же ее и застрелили, упокоив.

У дома сталкиваюсь с Енотом. Он тоже где-то тут живет, в соседней парадной ему жилье выделили, ага, но Ильяс толковал, что нору себе новичок не там устроил.

– Откуда, из больницы? – принюхивается остреньким носиком, выразительно смотрит: «Рыбка, да? Копченая, да? Подарок, да?»

– Могу тебя угостить рыбой – неожиданно для себя предлагаю я.