Мы – до нас - стр. 13
– Ну-ка, ну-ка! – сразу оборвав себя на полуслове, оживился Владимир Всеволодович и потянулся не к блинам и салу, а к тому, что принес дядя Андрей: большому, испещренному следами плоскогубцев, слитку свинца. – Так я и думал. Печать вашего тезки – великого князя Всеволода Ярославича, сына Ярослава Мудрого и отца Владимира Мономаха.
– Вы, конечно, академик, вам виднее, но… какой же он мой тезка? – удивился дядя Андрей. – Скорей, ваш – по батюшке…
– Да нет, православное имя у него было как раз Андрей, и вот тут, – академик показал на совершенно обезображенную сторону большой княжеской печати, – находилось изображение его небесного покровителя – святого апостола Андрея Первозванного! А вот тут, – перевернул он слиток, – действительно есть пятистрочная греческая благопожелательная надпись, перевод с которой звучит так: «Господи, помоги Андрею».
Дядя Андрей довольно хмыкнул и, порывшись в кармане, брякнул перед академиком еще несколько круглых плоских кружков из темного свинца.
Владимир Всеволодович вопросительно посмотрел на него.
– Это я тоже тогда нашел! – объяснил ему дядя Андрей. – Просто, когда вы спрашивали, забыл про них, а когда в грузилах рылся, то наткнулся и вспомнил. Правда, на них и без плоскогубцев нет никаких портретов и надписей! Так что, наверное, вообще ничего интересного!
Однако сообщение дяди Андрея и вид кружков неожиданно взволновали академика. Он изучил их и тоном экзаменатора спросил Валентина:
– Что это такое, по-вашему?
– Судя по всему, заготовки для будущих печатей! – уверенно ответил тот.
– Правильно. И что сие означает?
На этот раз пятикурсник задумался, и Владимир Всеволодович сам ответил на свой вопрос:
– А то, что здесь действительно находился княжеский терем! Печать мог привезти с грамотой гонец. Она могла свисать с документа, подтверждающего права собственности какого-нибудь старшего дружинника на эту весь. Но заготовки будущих печатей… Они могли находиться только непосредственно при самом князе! Так что эти находки не менее ценны, чем эта печать! – уже всем сообщил он и с сокрушением покачал головой: – Ах, как жаль, что она все же так обезображена плоскогубцами…
– Ну, я тут ни при чем! – предупредил дядя Андрей. – Это, наверное, еще из дедов наших кто-то над ней постарался…
– Да нет, думаю, ни деды, ни прапрадеды ваши к ней тоже не прикасались. Это, судя по всему, было сделано еще в то время… – успокаивающе заметил ему Владимир Всеволодович, чем неожиданно привел дядю Андрея в немалое замешательство.
– Что, наши предки – даже плоскогубцы знали? – во все глаза уставился на академика тот.
– А вы думаете, они были глупее нас? – академик, в свою очередь, так изумился, что даже забыл про камень, принесенный Натальей Васильевной.
– А что, разве нет? – усмехнулся дядя Андрей.
– Точно! – поддержали его земляки. – Они же ведь самого элементарного, того, что сейчас даже детям известно, не знали!
– Ни машин, ни телевизора никогда не видели!
– Даже радио не слыхали!
– Ваша правда: не видели, не знали, не слышали, – согласился академик. – Но зато им было известно и понятно то, что уже давно не дано понять нам, живущим, так сказать, в просвещенном двадцать первом веке. Валентин, принесите мне, пожалуйста, навершие княжеского посоха, ладью и еще что-нибудь для наглядности! – попросил он своего помощника. Тот, понимающе кивнув, пошел к рабочему столу.