Музыки верный солдат. Воспоминания - стр. 33

31 мая 1946 года (в день рождения бабушки) мне был сообщен приказ об увольнении в запас. Радости не было предела. Душа, как говорится, «пела и плясала». Наконец, я еду домой совсем…

Оформив документы и попрощавшись с друзьями, которые пребывали еще в неизвестности о своей будущей судьбе, я на другой же день взял билет на поезд и поехал домой. Я не сообщал родным о приезде, и меня никто не встречал. Хотелось преподнести сюрприз!.. И вот – Иваново. Чудесное, тихое, солнечное, летнее утро. Выхожу из вагона, иду на привокзальную площадь. И – захотелось остановиться. Да, вот здесь, в августе 41-го, меня провожали в армию, здесь я прощался с родной моей мамой, с девчонками, пришедшими проводить. И я, и они верили и не верили, что увидимся снова… В годы войны мне довелось не раз приезжать в Иваново. Но теперь – особое настроение, особая значительность, особое волнение…

А вот и «родной» трамвай №4 (раньше был такой маршрут: Вокзал – Воробьево). Поехал. Всё знакомое, всё родное, и всё – какое-то новое… От Облсуда спускаемся вниз, вот он цирк, а вот рядом с ним парашютная вышка. Смотрел на нее с особым интересом и пристрастием, не отрывая глаз. И про себя твердо сказал: «Всё, больше не прыгаю, больше не летаю!» Удастся ли до конца жизни сдержать эту клятву – не знаю, но пока сдерживаю!..

Вот и моя трамвайная остановка – ул. Багаева (раньше остановка была до поворота на Воробьевскую улицу). Шагаю к дому. Время еще раннее, народа очень мало. Повернул на Зелёную и, еще не дойдя до дороги, заметил, как около соседнего дома, у окон Ильинских (тогда – Анны Ивановны) медленным шагом направляется к водопроводной колонке на Воробьевскую улицу пожилая женщина с ведрами и коромыслом. Сразу узнал ее – это Мухина, из двухэтажного деревянного дома, что и поныне еще стоит за «Рембыттехникой». Он тоже сразу узнала меня и с легким поклоном, не останавливаясь, произнесла: «Здравствуйте, Евгений Павлович!» Ее приветствие произвело на меня впечатление: вот так, уже и на своей улице становлюсь Евгением Павловичем, приходит, видно, пора взрослой жизни…

Постучал в родной дом! Сколько радости, сколько нежности и любви моих родных я испытывал в эти счастливые минуты!.. Разве можно об этом рассказать!..

Так началась моя новая жизнь, жизнь гражданского человека.

Что делать? Тут было все ясно – нужно завершить прерванную войной учебу в музыкальном училище. Но впереди были три летних месяца. Можно хорошо отдохнуть, вдоволь насладиться свободной мирной жизнью, но главное, нужно многое вспомнить, восстановить, чтобы подготовиться к продолжению учебы, заняться и теоретическими дисциплинами, и историей музыки, и, что труднее всего – восстановить свои пианистические способности: четырехлетний перерыв не мог не сказаться. Но больше всего хотелось что-нибудь сочинить, в чем-то выразить себя, теперь уже человека повзрослевшего, немало повидавшего и пережившего… Кроме того, – надо было уже начинать готовиться к поступлению в консерваторию. Правда, я никогда не стремился стать именно композитором, но не без оснований полагал, что для успеха в конкурсных испытаниях на историко-теоретическое отделение столичной (Московской или Ленинградской) консерватории наличие моих композиторских работ может стать весомым дополнительным аргументом.