Музыка Нового Света. Том 1 - стр. 24
– Да, я знаю, что британские шпионы преследовали Томаса, пока он не заручился поддержкой губернаторов и конгресса. И чего же хотят от него господа из Лондона?
В ответ на её вопрос Франклин вытащил из внутреннего кармана конверт, скреплённый печатью, которую Амелия тут же узнала. Королевская печать. На мгновение она будто бы замерла и даже испугалась.
– Возьмите, дорогая, возьмите! – Франклин протянул ей конверт. Амелии пришлось его взять.
– Как думаете, что там? – спросила она, впрочем, без энтузиазма.
– Полагаю, раз уж сам король изволил вспомнить о вас, судя по печати, там его настойчивый приказ вам вернуться…
В больших глаза девушки отразилось то ли удивление, то ли разочарование.
– Может быть, вы просто прочтёте? – предложил мужчина.
Без лишних раздумий Амелия взяла со стола нож для хлеба, прорезала печать и бумагу, затем достала письмо. Конгрессмен и не надеялся, что она перескажет ему содержание королевского послания, да и по выражению её болезненно-бледного лица трудно было что-то понять.
Когда перед отъездом из Лондона Уильям Питт, некогда вернувший себе расположение короля Георга, вручил ему конверт и объяснил, что Его Величество готов помиловать Томаса Стерлинга, если тот добровольно сдастся и вернётся в Старый Свет, а его жену – Амелию Гилли – восстановить в её законных правах. Всё это в том случае, если они оба согласятся вернуться…
– Король настойчиво просит меня повиноваться и сдаться на его милость. – Голос Амелии прозвучал внезапно, твёрдо и холодно. – Если я прибуду ко двору и соглашусь развестись с Томасом, он вернёт мне титул, земли моего отца и компенсирует все расходы. А также позволит стать фрейлиной Её Величества Шарлотты…
Девушка отложила письмо и откинулась на спинку стула, приложив ладонь ко лбу. Франклин всерьёз забеспокоился из-за её состояния. Он уже успел хорошенько её разглядеть. Такая бледная, маленькая и серая, внешне она казалась куда младше своих лет. Франклин вдруг вспомнил о своей дочери, о Саре. Ей уже девятнадцать и за всю её жизнь они даже не успели поговорить по душам. Ни разу. Он был занят войной, политикой, почтой, переездами из Европы в Америку, и снова, и снова, даже не заметил, как она выросла.
Франклин хорошенько вгляделся в эту несчастную молодую женщину и в порыве печали тяжко вздохнул. Но не по ней, а по своей дочери. В это Рождество он обязательно останется дома, с женой и дочерью, решил Франклин. Уильям, старший сын, месяц назад женился в Лондоне…
От мыслей о семейных делах его отвлёк голос Амелии:
– Вы же прекрасно понимаете, мистер Франклин, что я не оставлю людей Томаса здесь одних и уж тем более не куплюсь на обещания господина Питта…
– Но это не столь его обещания, сколько заверения короля!
– Неважно, чьи, но это лишь обещания. Я не вернусь на родину по прихоти короля, чей дядя уничтожал моих родных, будто скот… От замка моего отца остались развалины. Пусть Его Величество забирает их себе, – она взглянула в окно, будто где-то там могла разглядеть родные Хайленд. – Я не убегу, как трус, лишь потому, что это приказ короля.
– И вы не боитесь преследования, миссис Стерлинг?
– Нет, с этим мы справимся…
– Но почему вы не вернётесь домой? – мужчина был настойчив, вспомнив суровый тон Питта. – Там вас защитят. Там у вас есть соратники. Не обязательно прозябать здесь без надежды на лучшую жизнь. Только взгляните на себя! Простите мне мои комментарии, но это правда! Вы молоды и красивы, но здесь вы погибнете! И вы не безродная скиталица! И господин Питт, и Его Величество желают вам помочь! А Стерлинг? Что он дал вам за эти три года?