Музыка ночи - стр. 29
– Это вандализм чистой воды! – неистовствовал он. – Вы хоть понимаете, что вы натворили? Вы не только осквернили мир литературы, изменив истории вверенных вам персонажей, но и нанесли урон собранию библиотеки! Как мог человек, считающий себя библиофилом, поступить таким образом?
– Я хотел помочь Анне, – промямлил мистер Бергер, потупившись. – Видеть ее страдания было невыносимо.
– А остальные? – с желчностью в голосе спросил мистер Гедеон. – Джуд, Тэсс или тот же Сидни Картон? Бог ты мой, а Макбет?
– Мне их тоже очень жалко, – сокрушенно признался мистер Бергер. – Если бы авторы знали, что когда-нибудь в будущем их персонажи примут физическое обличие – причем со всей полнотой памяти и вызванных ею ощущений, то неужто они бы не задумались об их участи? Полагаю, задумались бы крепко и наверняка – они же не садисты, в конце концов!
– Но творчество зиждется на иных принципах, – возразил мистер Гедеон. – У литературы – свои законы. Книги пишутся. И ни вы, ни я не вольны изменять сюжет. Кроме того, персонажи имеют такую силу как раз из-за того, что их создатели провели их по всем тернистым путям. Изменив финалы произведений, вы поставили под вопрос их нахождение в литературном пантеоне – да что там, само их присутствие в нашем мире! Я не удивлюсь: если мы сейчас с вами проверим апартаменты персонажей, то обнаружим, что дюжина героев исчезла, как будто они и не появлялись в библиотеке!
Мистер Бергер совсем приуныл.
– Извините, – шепотом выдавил он. – Я безумно сожалею о своем поступке. А можно что-нибудь исправить?
Мистер Гедеон молча встал из-за стола и направился к большому комоду в углу комнаты. Из него он вынул ящик с инвентарем реставратора. Мистер Бергер увидел несколько видов клея, катушки с нитками, прозрачную пленку, различные гирьки, рулончики клеенки, иглы, кисточки и шильца. Мистер Гедеон принес ящик на стол, прибавил к набору несколько пузырьков с какими-то жидкостями, после чего закатал рукава, включил лампу и поманил мистера Бергера.
– Вот кислоты: соляная, лимонная, щавелевая и винная, – пояснил он, смешивая три последние в чашке.
Мистеру Бергеру он приказал промазать получившей смесью изменения в «Тэсс из рода д’Эрбервиллей».
– Раствор удалит чернильные пятна, а типографский шрифт оставит, – заявил мистер Гедеон. – Будьте аккуратны и не допускайте спешки. Прикладывайте, прижимайте прессом, затем подождите до полного высыхания раствора. А потом повторите все опять – пока наконец не сойдут следы чернил. У нас впереди, я подозреваю, долгие часы работы.
Ночью они не сомкнули глаз.
На рассвете их на пару сморила усталость. Наскоро перекусив, они снова впряглись в работу. К позднему вечеру урон был более-менее устранен. Мистер Бергер вспомнил даже про те книги, которые, будучи подшофе, он вернул на полку нетронутыми.
Но он кое-что упустил из вида. Мистер Бергер чуток укоротил «Гамлета», но не зашел дальше четвертой и пятой сцен, из которых он вырезал пару монологов принца Датского. В результате четвертая сцена начиналась теперь со слов Гамлета о том, что пробила полночь, и появления тени его отца. А ближе к середине пятой, после обмена репликами, уже наступало утро.
(Впоследствии, спустя несколько десятилетий, эти «усекновения» обнаружила последовательница мистера Бергера. Удивительно, но она решила их оставить. «