Музыка Гебридов - стр. 15
– Не переживайте так! Ваш отец говорил, что не сомневается в вас и ваших потребностях! – Амелия ещё разок хлопнула его сзади ладонью, и тот прекратил кряхтеть. – Ох, что-то я совсем потеряла счёт времени! Лучше поскорее вернуться назад, иначе дядя мне задаст хорошую трёпку. Была рада знакомству, сэр!
И, едва не забыв, она сделала совершенно неуклюжий книксен.
– Кстати говоря, меня зовут Амелия Сенджен Гилли, – сказала она и напоследок махнула ему рукой.
А Томас Стерлинг остался сидеть на берегу. Он проводил девчонку взглядом, пока та не скрылась на вершине холма. А сам всё думал о том, какая же странная особа встретилась ему сегодня.
Примечание к части
[4] нидерландский художник Золотого века, обычно ассоциируется сРембрандтом, с которым работал в похожем стиле.
[4] потеря звучности голоса при сохранении возможности говорить шёпотом.
Глава 4. Немой мальчик
Сын лорда Стерлинга на самом деле был тяжело болен. Его уже вытаскивали с того света умелые доктора, но после перенесённого воспаления лёгких ему всё труднее было говорить. В конце концов каждый, кто знал его дома и вне владений Стерлингов, привык к тому, как он теперь выражал свою речь. И у Томаса всегда под рукой была небольшая записная книжка, скреплённая вручную им же, а также несколько грифельных стержней. Время от времени он произносил некоторые короткие слова, но даже в этих случаях боль испытывал почти нестерпимую.
По понятным причинам он старался сторониться людей и не привлекал к себе лишнего внимания. Его отец рассказывал о необычайной тяге молодого человека к океану, к новым неизведанным землям, но лорд Стерлинг не поддерживал идею сына стать мореплавателем. Он был его единственным наследником, и немногочисленная родня всерьёз опасалась за жизнь парня. Томас не мечтал о сидячей работе в душных кабинетах, однако пытался найти альтернативу своему «бессловесному будущему». Ему шёл уже двадцать третий год, а он всё никак не мог привыкнуть, что его военной карьере на море не суждено случиться.
В следующий раз Амелия увидела его утром понедельника. Томас выходил из столовой, одетый в костюм для верховой езды; шёл походкой твёрдой, решительной, прямиком к главным дверям, и не обернулся даже, когда девочка уже было хотела поздороваться. Чем именно он занимался сейчас, когда учёба осталась позади, не знал даже его отец. Как оказалось, молодой человек вернулся домой примерно сутки назад, и Амелии повезло застать его воскресным утром на берегу моря. Весь последующий день, предоставленная самой себе, она размышляла, что же он за человек такой.
Поскольку местные любили посплетничать, а столь ярых католичек, как
Магдалена, среди них не было, от прислуги Амелия узнала о различных легендах и мифах: об оборотнях на болотах, о призраках и эльфах, которых можно увидеть чуть ли не за порогом дома. Амелия поразилась тому, с каким обыкновением служанки во время работы болтают о «Шерстяной шапке» – якобы домашний дух в виде маленького старичка, живущий в подвале и вечно ворочающий мешки с зерном или мукой.
Девочка уже не помнила, какие истории о горных обитателях рассказывала мама. Амелия теперь даже с трудом могла вообразить её лицо, несмотря на все старания. Так что, едва выпала такая возможность, а зорких глаз нянек и провожатых рядом не оказалось, она отправилась смотреть на блуждающие над морем в сумерках огоньки – «Спанки» или «Уилл с пучком соломы», как их здесь называли.