Мужчина в кармане - стр. 27

– Я вам абсолютно доверяю.

Чертовски приятно! А не скажете ли то же самое моему боссу? Ну, чтобы потом, когда вы откажетесь платить и потребуете капитального ремонта в своих умопомрачительных апартаментах, он не рвал бы на себе волосы и не рисовал бы куском угля на моей всхлипывающей груди идеально ровные круги мишени.

– Спасибо за доверие, – выдохнула я и мысленно приняла трагическую позу умирающего лебедя. – Ваш помощник, – я повернула голову к статуе по имени Герман, – сказал, что в левом крыле будет проживать ваша родственница, может… может, мне поговорить с ней? Я бы могла учесть…

– Нет, – перебил Кондрашов. – Это вряд ли получится. Пожалуйста, не беспокойтесь, я уверен, вы не нарушите атмосферы дома и измените левое крыло в лучшую сторону. Спокойные тона, дополнительная мебель… мебель, удобная для молодой женщины и… Пожалуй, ничего больше. – Кондрашов нахмурился и сцепил руки перед собой.

Замкнутый круг. Честное слово.

– Может, мы продолжим разговор как раз в левом крыле? Есть же особо ценные для вас детали…

– Нет, это лишнее. – Дмитрий Сергеевич посмотрел на часы и повторил: – Это лишнее. С комнатами вы можете делать все, что посчитаете нужным. Герман, пожалуйста, реши вопрос с освободившейся мебелью и картинами. Я не хочу никаких проволочек и неудобств.

– Конечно, – покладисто кивнул Герман и занес сие наиважнейшее распоряжение в блокнот.

Я редко когда теряю дар речи, но в данный момент я поняла, что сказать мне абсолютно нечего. Зеленая и густая тоска, клаустрофобия, тополиный пух с аллергией, конопатые мухоморы и клетки с оранжевыми канарейками навалились на меня одной общей кучей – еще секунда, и поза умирающего лебедя сковала бы меня в реальности. Я уже представила, как стекаю на паркет, вытягиваю правую ногу вперед, скрещиваю руки и клюю носом коленку, как… как дверь распахнулась и в кабинет вошла уютная мягкая седовласая женщина, держащая в руках поднос с тремя чашками.

О чудо!

Она была настоящей!

И она пахла кофейными зернами и ванилью (я была уверена в этом!).

Мое унылое отчаяние метнулось к ней через комнату и цепкими ручонками схватилось за юбку. Тетенька! Не уходите!

Подавив радостный смешок (мол, мы-то с вами знаем, что эти два индюка совершенно ненормальные), я улыбнулась ей и – о чудо! – наконец-то получила в ответ улыбку! Пусть эта улыбка была катастрофически сдержанной, но она была, она слетела со строгих губ и взмыла к потолку – она исчезла, но след в моей душе остался.

Пусть, пусть это будет та самая родственница, для которой мне нужно изменить серый цвет на светло-персиковый (неважно, что ей давным-давно перевалило за объявленные тридцать лет)! Пусть…

– Спасибо, – сухо произнес Кондрашов и, помедлив, добавил: – Наталья, познакомьтесь – это Ада Григорьевна, она помогает по хозяйству. Ада Григорьевна, это Наталья Амелина – дизайнер, в ближайшее время она будет обновлять интерьер левого крыла дома.

Разочарование (ну почему же, почему мне придется стараться не для нее…) и удивление (неужели, неужели он узнал и запомнил мое имя?!) наложились одно на другое.

– Хорошо, – ответила Ада Григорьевна и выплыла из кабинета.

Мухоморы опять полезли из всех углов.

– Пожалуйста, кофе, – предложил мне Кондрашов, дернув подбородком в сторону чашек.

– С удовольствием, – из вредности ответила я (ха! пусть на минуту, но я перекрою выделенный лимит времени). Я решительно-самостоятельно подошла к столу, подхватила чашку и вернулась в кресло. – Персиковый и коричневый тона вас устроят? – я продолжила гнуть свою линию.