Мужчина несбывшейся мечты - стр. 25

Прошла с тех пор вечность. Трудно сейчас восстановить, что происходило со мной в это время. Что происходило со всеми нами. Но сейчас, в эту ночь воспоминаний и откровений, я знаю одно: в моей обугленной душе осталась ярость, которую так и не удалось утолить. Протест против подлого и насмешливого оскала моей хищной судьбы.

Я больна. Никогда никому не жаловалась, никогда не ходила к врачам. И никогда не говорила себе, что я больна. Просто иногда – на бегу, между делами, в свободную минуту – нужно было быстро погасить температуру, унять головную боль или страшную ломоту во всем теле. Сейчас я вся – боль, воспаление, жар и спазмы удушья. Я не могу себе помочь, я чувствую больной запах собственного тела и не верю в то, что есть спасение. Где источник? В опутанном каким-то ядом мозгу или там, внизу живота, где как будто схватки разрывают мои нерожавшие внутренности? Может, я в последнее время, такое напряженное, такое тайное, такое преступное, добегалась до последней стадии рака? Может, наоборот: я приговорила себя к казни, жажду смерти, а моя природа кормилицы и хранительницы тащит меня обратно, к обязанностям страшной жизни. Грубо тащит, сквозь мясорубку, чтобы на выходе вылепить заново. Иначе мне больше не вписаться в жизнь обычных людей.

Никому ни в чем не признаюсь. Ни у кого не попрошу помощи. Какая разница: что за природа у моей боли. Злокачественные щупальца или конвульсии неутоленного, убитого желания. Эта боль – единственное, что спасает сейчас мозг от безумия, а душу от стремления перестать жить и понимать.

Антон умирает. Моя бедная, беспомощная Кристина, у которой были два родных человека, обманута и предана нами. Борис превратился в того зверя, который у меня получился вместо его портрета.

Я ни в чем не виновата. Я виновата во всем. Я не знала, что такое настоящее, ликующее счастье. Я его узнала, чтобы сразу понять: так выглядит только начало горя.

Вот я и осмелилась произнести слово «счастье». До этого момента для меня не существовало такого понятия. Оно казалось мне иллюзорным, чрезмерным, искусственным.

Странно: я совсем не думаю о человеке, который пытался убить Антона. Следователь звонил и просил подумать о том, кого я подозреваю, перед нашей встречей. Разумеется, никого. Не существует человека, который в здравом уме хотел бы убить Антона. Антон ни в чем и никак не пересекается с другими живущими на земле людьми. Он не такой. И это все, что я могу сказать о трагедии.

Мне сказали, что Антон оставил машину у ограды своего дома, а сам к кому-то шагнул, возможно, к знакомому. Это видно на съемке видеокамеры. На самом деле он повернулся не к кому-то, а в сторону моего дома. Он забежал ко мне буквально на полчаса. Сказал, что его ждет Кристина, он ей звонил с дороги.

– Но я подумал, что если не увижу тебя сейчас, мое сердце просто разорвется. Быть так близко и не дотронуться до твоего волшебного тела, не посмотреть на твое прекрасное лицо – это пытка. Я не доживу до утра.

Да, так он сказал: «Я не доживу до утра». И больше ничего. Мы только целовались – торопливо, горячо и горько. И я об этом не могу никому сказать. Я не причиню такой боли Кристине. Да, это имеет отношение к тому, что произошло. Антон был потрясен и встревожен. Он так переживал нашу встречу и постоянные разлуки, что на каком-то эмоциональном уровне притянул сумасшедшего. Есть же настолько несчастные существа, чей мозг постоянно пылает, и для того чтобы его погасить, им нужны жертвы. Это даже не преступник. Это рок. Наказание за нашу вину.