Мужчина не моей мечты - стр. 58
— Боюсь, это невозможно, Рэм, — перебила сына Дальмира. — Истель моя воспитанница и по заключенному с ее отцом соглашению обязана жить в моем доме, а также везде и всегда сопровождать.
Подстава номер два.
А герцогиня хорошо подготовилась к встрече с сыном. И кажется, всерьез вознамерилась его женить. Живым, то есть непомолвленным, Саллеру из ее цепких рук не вырваться.
— Не подскажете, миледи, почему маркиз Тонтен так неожиданно отдал вам в воспитанницы свою единственную дочь?
В голосе мэссера звенел лед, но его матушка лишь небрежно повела плечами. Мол, откуда мне знать, какие мысли бродили в голове этого странного человека.
— Когда?
— Десять дней назад. Роэм, дорогой, я…
Договорить Дальмира не успела. Второй раз за утро дверь широко распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный Леом.
— Ваша светлость, — метнулся он к Саллеру, — там… там…
«Там» был Трэй. Мой муж все-таки очнулся, причем в самый подходящий момент, и теперь Дильфор через помощника уведомлял об этом герцога. Сам лекарь не рискнул даже на несколько минут отойти от пациента.
Когда подмастерье, захлебываясь словами и от возбуждения пританцовывая на месте, выпалил потрясающую новость, первой отреагировала Аниаш. Подхватилась и бросилась к дверям с таким видом, что, встань перед ней сам Танбор смела бы с пути. Впрочем, графине никто и не пытался помешать.
Саллер, ни слова не говоря, быстро двинулся следом, хотя настичь рвущуюся к цели мать оказалось нереально. Мы с герцогиней поспешили вдогонку. За нами, немного поколебавшись, последовала Истель. Вряд ли девушку так уж интересовало здоровье Ольеса, скорее всего, она просто не захотела оставаться в столовой одна.
В комнате графа собрались, кажется, все маги лекарского крыла. Дильфор сидел возле Трэя и сосредоточенно водил ладонями над его телом. За действиями мастера, не отрываясь, следил стоявший неподалеку Адальтей. Рядом со старшим помощником громко сопел Леом. Из-за его спины выглядывал второй подмастерье — Ирем, к которому жалась комкавшая на груди ткань платья Ниава.
— Пипи, родной! — Взволнованная Аниаш устремилась к постели сына.
Обогнула Ниаву, резко оттолкнула Леома. Адальтей сам благоразумно шарахнулся в сторону. Хорошо, что Дильфор успел закончить и уже поднимался.
В глазах свекрови блестели слезы, на щеках горел лихорадочный румянец, всегда безукоризненно уложенные волосы растрепались, но ей явно было все равно, как она выглядит и что скажут посторонние. Сейчас для этой женщины в целом мире существовал только ее ребенок.
— Счастье мое… — Она почти упала на кровать и склонилась над растерянно хлопающим ресницами сыном. — Ты вернулся… вернулся ко мне.
Трэй еще шире распахнул прекрасные ярко-голубые глаза, хорошо знакомые мне по воспоминаниям Мири, с ужасом вжался в подушки, даже попытался отползти, и выдавил срывающимся, сиплым после долгого молчания голосом:
— Кто… вы?..
На лице Аниаш отразилось непонимание, сменившееся удивлением, а затем настоящим ужасом. Она ахнула, прижала к губам ладонь и беспомощно оглянулась на сестру, у которой привыкла искать поддержку. А Ольес, не обращая больше на мать никакого внимания, чуть наклонился в сторону, чтобы видеть всех присутствующих, и недоуменно вопросил:
— Где… моя… жена?..
Его взгляд обеспокоенно перебегал с одного ошарашенного лица на другое, пока не остановился на мне. Только тогда мужчина заметно расслабился и, облегченно улыбнувшись, позвал: