Мужчина не моей мечты - стр. 20
Если кратко, то дело обстояло в следующем.
Маги Риоса, которых было не так много, считались элитой общества независимо от того, являлись они аристократами или относились к другому сословию. Браки представители «высшей касты» старались заключать только между собой, так как лишь в этом случае отпрыски гарантированно наследовали способности родителей. Впрочем, силу и уровень дара это не определяло. Очень часто у сильных магов рождались дети, чья «искра» едва тлела, и наоборот. К слову сказать, среди аристократов чаще всего встречались слабо одаренные. Уж не знаю, с чем это связано: Мэарин подобными вопросами не интересовалась, а Саллер не стал ничего пояснять.
Так обстояли дела во всех королевствах, включая Намарру, где жила Мэарин Астон, и во всех семьях. Кроме одной.
В роду Ильмиара, того самого, что первым получил силу от Танбора, раз в поколение на свет появлялись особые девочки — хэленни. Слабенькие магички, почти пустышки, они, тем не менее, являлись величайшей ценностью Риоса, потому что приносили своему мужу необычный дар. Рожденный ими первенец не просто перенимал способности отца, а многократно их усиливал, становясь со временем величайшим магом своего мира. Да и остальные дети немногим уступали наследнику.
Хэленни берегли, как истинное сокровище. За право ввести их в свой дом сражались, убивали и умирали, за них отдавали все, что имели, и радовались, потому что знали, что приобретут намного больше. Королевские династии Риоса и самые титулованные аристократические семьи процветали именно благодаря бракам с хэленни. Эти женщины умели подпитывать искру Танбора, и та вспыхивала в крови их детей ослепительно и жарко, вознося род счастливца на небывалую высоту.
А потом род Ильмиара прервался, а вместе с ним исчезли и его удивительные дочери. Остались только сказания, летописи, сухие отчеты да описания ритуалов.
— Обряд венчания хэленни всегда проводился в Древней обители. На рассвете. — Голос Саллера звучал ровно и тускло, словно он бесконечно, невероятно устал. — Свидетелем, который принимал обеты, благословлял и навеки соединял новобрачных, был свет Танбора, окутывавший часовню, а потом и ладони новобрачных.
— Что? — переспросила я, все еще не понимая. Нет, отчаянно не желая понять.
Вместо ответа герцог шагнул к книжному шкафу, достал толстый темный фолиант, положил на письменный стол и, раскрыв, молча поманил меня к себе.
Косой луч солнца, пробившись сквозь окно, ярким пятном упал на пожелтевшую страницу, как раз туда, где была изображена застывшая перед золотым алтарем пара. Я долго смотрела на их руки, оплетенные длинной светящейся лентой, украдкой покосилась на свои запястья. Чистые…
— Пока чистые, — словно уловив мои мысли, подтвердил мужчина. — До консуммации брака.
Не поднимая глаз, тихо уточнила:
— Вы хотите сказать, что я хэленни?
И совсем не удивилась, услышав:
— Да.
После жесткого прямого ответа Саллера в воздухе повисло напряженное молчание. Собеседник не торопился его прерывать, видимо, давая мне время опомниться и смириться с незавидной участью, а я… Я пыталась прийти в себя и собраться с мыслями.
— Мэссер… — вскинула я наконец голову, и по тому, как изумленно взлетели вверх его брови, мгновенно сообразила, что ляпнула что-то не то.
Мне запрещено так к нему обращаться? А кому можно? Впрочем, сейчас это не имеет значения.