Муж в подарок. Снегурочка против! - стр. 12
Вдруг раздался глухой удар об обшивку, затем чей-то протяжный вой и карета внезапно остановилась, как вкопанная.
Я откинула растрепавшиеся от болтанки волосы с лица, с трудом поднялась с пола, заползла на сиденье и замерла, прислушиваясь. Только ДТП мне для полного счастья и не хватало! А с другой стороны, ну какая же свадьба без происшествий…
Приказала себе не дрейфить и потянулась рукой к дверце кареты. Надо же посмотреть, кого я там сбила. Судя по звукам, напасть на меня оно уже не в состоянии.
Осторожно приоткрыла дверцу, выглянула – никого. Только лес и снег кругом. И моё транспортное средство завязло в сугробе по самое не балуй.
– Э-э-эй, есть кто живой? – позвала тихонечко.
В ответ кто-то застонал с другой стороны кареты. Я тут же захлопнула дверцу и метнулась к противоположной. Попыталась открыть, но она только чуть-чуть приоткрылась, а потом во что-то врезалась и отказалась дальше открываться.
– Эй, вы там… кто?
Хотела спросить другое. Но почему-то вот так спросилось. Показалось, важнее – кто это, а не как оно себя чувствует. По крайней мере, для моей безопасности. Судя по силе столкновения, это явно что-то крупное. И речь точно не о дереве. Деревья не воют и не стонут. Во всяком случае, нормальные.
А что, если у них тут живые деревья водятся?!
– Умира-а-аю, – послышался протяжный стон.
Всё, моя природная жалостливость пересилила инстинкт самосохранения, и я полезла из кареты, с трудом протискиваясь в приоткрытую дверцу. Высунулась примерно по пояс, осмотрелась и…
– Твою ж гипотенузу!
На меня смотрели большие, бездонные, полные боли и страдания глазищи в обрамлении пушистых ресниц, коричневой шерсти, внушительного шнобиля и огроменных рогов.
– Лось, – удивлённо протянула я.
– Люций, – представилось парнокопытное в ответ. И с подвыванием: – И ты меня уби-и-ила-а-а!
– Говорящий, – выдала я, от удивления почти сравнявшись размером глаз с животиной.
– У-у-умирающи-и-ий, – провыл лосяра, явно больше притворяясь, чем действительно страдая.
Уж больно морда у него в этот момент хитрющая стала.
Притворялся лось очень правдоподобно: закатил глаза и уронил тяжелую, рогатую голову на снег, очень усердно изображая потерю сознания.
Я, недолго думая, вылезла из кареты и присела на корточки перед животиной, что раскинула копыта в разные стороны.
– Лось, а лось? – проникновенно начала я.
– Люций! – в возмущении поднял голову он, и уронил обратно.
– Слышь, Люций, ты кушать хочешь?
– Конечно, хочу! – мгновенно оживился он. – У тебя есть еда?
– Есть, – кивнула в ответ.
У лося на морде такое счастье отразилось, что мне его, бедняжечку, даже жалко стало.
– Только не с собой. Помоги добраться до дома, я тебя накормлю.
Люций мгновенно сник, подтянул к себе копыта и, поняв, что тут ловить нечего, поднялся на ноги.
– Так бы сразу и сказала, – оскорбился он. – Я тут лежу, значит, распинаюсь, а у нее еды, оказывается, нету. Ну, и кто ты после этого?
– Яна, – представилась опешившая от такой тирады я.
– Приятно было познакомиться, Яна, – выдал Люций и, повернувшись ко мне своей лосинной задницей, потопал в лес.
– Эй! – закричала я и по снегу побежала за ним. – Стой! Я тебе помогу!
Лось затормозил, обернулся и скептически изрек:
– И чем? Сала у тебя нет, хлеба тоже, даже морковки на худой конец не припасла. Ты, когда дорогой этой ехала, о чем думала?