Муж в обмен на счастье - стр. 7
А вот и ее двор. Кое-где в окнах домов зажегся свет, бледно-желтый, размытый наступившими сумерками. На скамеечке у подъезда бабушки сидят, улыбаются приветливо. Знакомые все бабушки. Майя их еще моложавыми тетками помнит. Как время быстро летит, как незаметно. Утекает, как песок меж пальцев. Почему-то особенно это чувствуется в такие вот дни – последние теплые.
Дверь ей открыла мама. Заглянула в лицо тревожно, будто пытаясь на нем прочесть что-то для себя важное. Она в последнее время так и глядит на нее, с тревогой и страхом. Просто глядит, ничего не спрашивает. И спасибо ей за это. Чего спрашивать-то? И без того она все про Майю знает. Может, и больше даже, чем она думает…
– Устала, Маечка? Как ты поздно сегодня…
– Да нормально, мам. Я так всегда прихожу. Темка дома?
– Нет. С Сашкой гулять ушли.
– А куда? Не сказали?
– Да ладно тебе – куда! Хватит уж его опекать-то! Парню твоему четырнадцать уже, а ты все кудахчешь над ним, как клуша… У нас здесь не Ленинград, не заблудится.
– Мам, ну какой Ленинград! Питер уж сто лет как, не Ленинград!
– Да ладно, подумаешь… Это для вас он Питер, а для меня нет. Ты чай с нами пить будешь? Иль ужин тебе разогреть?
– С нами – это с кем? У нас гости, что ли?
– Ага. Зина вон пришла меня навестить. Сидим, чаи гоняем. В молодости-то некогда было дружить, теперь вот наверстываем.
– Ну-ну… Давайте…
– Здравствуй, Маечка! Здравствуй, красавица наша! – послышался из кухонных дверей ласковый голосок тети Зины, маминой подруги. Вскоре она и сама, маленькая и круглая, выплыла в прихожую, стала смотреть на Майю, умильно улыбаясь и сложив руки на животе.
– Ой, да какая красавица, теть Зин… – отмахнулась от нее шутливо Майя, вытаскивая ноги из туфель. – Я и девчонкой в красавицах не ходила, а уж теперь-то…
– Ну уж не скажи! – авторитетно заявила тетя Зина и одобрительно прищелкнула языком, продолжая ее разглядывать. – Некоторым бабам спелость очень даже к лицу! В девках гадкими утятами ходят, а потом догонять начинают. У меня вот сватья только к старости, например, на бабу походить стала.
– Вашей сватье, стало быть, старость к лицу пришлась? – весело проговорила Майя, проходя мимо нее в свою комнату. – Интересная мысль, между прочим… А вы ей об этом сказали уже?
– Да бог с тобой, Маечка… Нет конечно! Обидится еще… А ты что, чаю с нами не попьешь, что ли?
– Обязательно попью, теть Зин! Сейчас, переоденусь только…
Пройдя через общую комнату, Майя вошла к себе, на ходу расстегивая пуговицы строгого черного пиджачка. Квартира была двухкомнатная, большая, с высокими потолками, но очень неловко устроенная. Отчего придумалось тому «сталинскому» архитектору соорудить на достаточно большом пространстве проходные комнаты, оставалось загадкой, конечно. Неудобно же! На таком пространстве можно было и трехкомнатную соорудить запросто, и входы-выходы отдельные спланировать… А так получилось – две комнаты и обе большие, хоть в футбол в них гоняй… Да еще и смежные…
Аккуратно пристроив на плечики юбку и пиджак, Майя открыла платяной шкаф и повесила в него свою строгую рабочую одежку. Потом постояла немного, задумчиво взирая на висящие в шкафу наряды. Хорошие наряды. Дорогие. Из той еще жизни, из благополучной. Вон, и платья вечерние висят… К чему ей теперь эти платья? Куда в них выходить-то? Продать их, наверное, надо. В комиссионку отнести. Чтоб не висели тут зазря, не напоминали о том, какая она дрянь… Господи, да что эта «дрянь» сегодня так к ней привязалась? Ну, дрянь. Ну и что? Так вышло, значит…