Муж понарошку - стр. 41
Галя принялась нарочито бодро доставать еще один чайный прибор, наливать туда ароматный напиток, предлагать Леве варенье, мед. Он на все соглашался с хитрой кошачьей улыбкой и не упускал ни одной возможности прикоснуться к ней: то к руке, то к спине, а порой и кое-чему пониже. Галя давно надавала бы ему по наглым лапам, но теперь пристально наблюдала за Надиной реакцией на эти соседские нежности и видела, как все ярче расцветает румянец на девичьих щеках... Ну что тут скажешь? Пусть ребенок радуется...
Лева был в ударе: без конца травил деревенские байки и анекдоты, рассказывал про крестьянское житье-бытье, и Надя слушала его, открыв рот. Она много улыбалась и смеялась, и Гале даже пришла в голову крамольная мысль: не забрать ли девочку к себе до конца лета. Пусть этот бирюк соскучится по ней как следует, авось и созреет на что...
Напившись чаю (наверное, кружек 5 выдул – не меньше), Лева потребовал, чтобы Галя его проводила. Разумеется, до его прихожей, а не ее. А там чуть не съел заживо. И сопротивляться ему было положительно невозможно. Сигнал тревоги сработал, только когда его здоровенная жилистая лапища вероломно проникла под кофточку и устремилась к застежке лифчика.
– Лева!.. – потрясенно выдохнула Галя. – Ты что себе позволяешь?
– А что? – то ли прорычал, то ли промурлыкал он. – Мы еще недостаточно близко знакомы? Ты хочешь проверить мои чувства?
Одну руку из-под кофты он убрал, но другой продолжал обнимать.
– Лёв, да у меня там дети одни...
– Ничего себе, дети... – проворчал Лев ей в шею. – Да их можно вдвоем на Тайменье озеро отправлять – и все нормально будет. А тут они в доме с печкой и едой... Подруга твоя – вовсе не ребенок, так что нечего тут отмазки придумывать...
Он вдруг подхватил Галю на руки так неожиданно, что с ее ног слетели шлепки, и понес в комнату. Подлец! Напал на беззащитную женщину... Ну что вот с ним делать? Галин мозг бил в набат и требовал прекратить безобразие, потому что после такого сосед совсем Бог знает что себе вообразит... но тело – оно сдалось, даже не поборовшись. В районе солнечного сплетения порхало никак не меньше сотни бабочек, а внизу живота скрутился тугой тяжелый комок. А потом Лева стащил с себя майку – и мозг тоже поспешно капитулировал.
У Гали давно никого не было. Ну ооочень-преочень давно. Она, вообще, сильно сомневалась, стоит ли возобновлять эту часть жизни. Столько боли с ней связано – нигде и ни в чем не бывает столько боли... Впускать другого человека в свою душу и тело – а для нее это было одно целое – страшно до жути. А вдруг не поймет. А вдруг не оценит. А вдруг предаст. Так много этих "вдруг"... Конечно, Лева не такой. Он добрый, честный, бескорыстный. И баб не водит – ей ли не знать... Но ведь они все сначала хорошими кажутся...
– Ты чего ревешь? – спросил он, проведя большим шершавым пальцем по ее мокрой щеке.
Они лежали голые, сплетясь почти в косичку, на его узкой и жесткой кровати. Галя отчаянно боролась со слезами, но они, зараза, наступали, как прибой.
– Я... Лева, ты не обижай меня, п-пожалуйста...
– Да ты чего?! Что за глупости! Хочешь – пойдем завтра в ЗАГС заявление подавать. Только предупреждаю, я не собираюсь закатывать какую-то безумную свадьбу с лимузинами. Деньги есть, но я не хочу их на пьянку тратить...