Муж на сдачу - стр. 40
После выполнения роли волокуши, покрывало утратило свежесть, Гвинет свернула его и засунула подальше в гардероб.
Ещё раз осмотрела комнаты – не оставила ли чего? Потом сменила на кровати простынь и, наконец, позволила себе расслабиться.
Сначала долго мылась, стирая чужие прикосновения, проливая слёзы, отходя от напряжения последних часов. Потом надела свежую сорочку и легла в постель.
За дверью в коридор раздавались шаги, замок потихоньку просыпался.
Гвинет натянула на голову одеяло, пытаясь отрешиться от всего мира, и через некоторое время заснула.
Пробуждение было резким, как от толчка.
- Я не могу вас пропустить, Ваша Милость, - доносился приглушенный голос Стани, - Её Сиятельство с вечера предупредила, что бы её не беспокоили, пока она не позовёт или сама не выйдет. Потом, постороннему мужчине вообще неприлично здесь находиться!
- Я не посторонний, я двоюродный брат графа! – голос Энгеля.
Гвинет покрылась потом – он всё помнит? Единый, как же ей выкрутится? Девушка стремительно встала и, тихо ступая по мягкому ковру, оббежала спальню – нет, ничего не указывало о событиях этой ночи – не было ни пахнущего похотью белья, ни чужой одежды, ни беспорядка. Покрывало… А, она спрятала его вместе с несвежей простынёй. Надо будет придумать, как их вынести из покоев и подкинуть в общую стирку.
Графиня открыла дверь в гардеробную, наспех выбрала халат и прихватила тонкий плед. Бросить его рядом с кроватью – сойдет за покрывало, если, вдруг, барон что-то вспомнит. Теперь только вспухшие губы и легкий дискомфорт в промежности напоминали о минувшей ночи. Если она заплачет, то пострадавшие от сумасшедших поцелуев губы окажутся в гармонии со шмыгающим носом и покрасневшими глазами.
Стоило вспомнить, на что она осмелилась, представить Елиазара, как слёзы потекли сами по себе.
- Миледи, - дверь осторожно приоткрылась, - я прошу прощения за беспокойство, но здесь кузен вашего супруга, он категорически настаивает на встрече!
Всхлипывая, Гвинет быстро накинула халат, запахнувшись в него по уши, и отошла к окну, бросив:
- Что ему надо? Пусть войдёт, но ты, Стани, тоже останься.
Камеристка понимающе кивнула и открыла дверь шире:
- Входите, Ваша Милость.
Видимо, Энгель и сам проснулся недавно – одна его щека всё еще хранила красные полосы, намятые во сне, волосы, обычно аккуратно расчесанные и стянутые в хвост, торчали «петухами», выбиваясь из общей массы, глаза лихорадочно блестели, в одежде, всегда безукоризненно аккуратной, царил легкий беспорядок.
- Миледи, - барон поклонился, жадно рассматривая обстановку.
Взгляд мужчины скользнул по фигуре графини, на секунду задержался на её лице, уголок рта Энгеля дернулся. Далее, глаза барона осмотрели кровать, задержавшись на золотистой простыне, ровно натянутой и немного смятой только с одного бока большой кровати, зацепили пеструю кучку – покрывало, обшарили пол и кресла.
- Чем обязана? – Гвинет произнесла это дрожащим голосом. – Мало того, что я никак не могу в себя прийти, так еще вы наносите мне оскорбление в доме моего… моих… графа?
- Миледи, прошу меня простить, - поклонился несколько обескуражено выглядящий мужчина, - я хотел бы переговорить с вами. Без третьих лиц.
- В моей спальне? – изумилась девушка. – Вы хотите, чтобы обо мне поползли слухи? И так все косятся, почему вы до сих пор живете здесь, раз Его Сиятельства нет дома.