Муж, контракт и третий лишний - стр. 37
— Кухня там, — он кивнул головой куда-то вперед и ехидно улыбнулся, — Вся еда в твоем распоряжении! Можешь считать это дарами, ну или жертвой. Во имя сглаживания острых углов!
— Дары и жертвы разве не богам приносят?
Он тихонько рассмеялся и отлип от стены. Вот почему пил вчера он, а с ехидцой сегодня смотрят на меня? У этого мужчины был какой-то талант переворачивать любую ситуацию в свою пользу!
— Пошли на экскурсию. Покажу тебе тут все, а то заблудишься и будешь мне потом названивать в ночи, чтобы я довел тебя до туалета.
Он быстро прошелся по всей квартире, обозначая, где общая территория, а где его.
— В мой кабинет не входить. Да он и закрыт! Имей в виду — на случай если захочешь поколупаться в замке шпилькой — там камеры.
Я поражено выдохнула и уставилась на него во все глаза, но моим осуждающим взглядом он ожидаемо не проникся.
— За кого ты меня принимаешь?!
Бакурин как-то по-мальчишески озорно улыбнулся.
— Ну а вдруг у тебя закончиться еда и ты начнешь шарить по всем комнатам в поисках заначки? Я уже и не знаю, чего от тебя ожидать — такой ты человек интересный.
— Шутки у тебя глупые и банальные.
Я чуть не закатила глаза. Сколько я за жизнь выслушала анекдотов про свой желудок, в котором пропадали целые миры? Так много, что они уже наскучили. Но Бакурин не обиделся, только прыснул и продолжил веселиться.
— Ты же не съешь меня, если я случайно забуду заказать доставку еды?
— Уже даже и не знаю… — я нахмурилась, впившись взглядом в мускулистую раскаченную спину.
Что это с ним? Чего это он весь такой доброжелательный? Потешается, но как-то даже не обидно. Если бы он с самого начала не обозначил свое отношение к этому браку и ко мне, я бы даже подумала, что он… флиртует? Или у него это нормальное утреннее состояние? Ну как у котиков. Поспал, поел — можно побыть ласковым и игривым. А потом, когда надоест, снова дать человеку когтистой лапой по наглой морде, которая возомнила, что приручила свободолюбивого хищника!
— В общем, в мои комнаты заходить можно только с моего разрешения, а в твою, — он остановился у открытой двери моей новой спальни, — я тоже не буду заходить без твоего разрешения. Места в квартире много. Думаю, как-нибудь уживемся!
Я встала рядом, заново разглядывая «свою» комнату. Обои с цветочным узором, деревянная светлая мебель и полупрозрачные занавески. Широкий подоконник, на котором лежал плед и пару подушек. Комната была не обжита. Но — обставлена. Явно с учетом чьих-то вкусов…
Я скосила глаза на мужчину, и увидела его застывший взгляд и поджатые в тонкую линию губы. Он вдруг дернулся, мотнул головой, будто выметая из нее какие-то мысли и кривовато улыбнулся.
— К комнате присоединена гардеробная, которая ведет в небольшую личную ванную, — поделился он, — так что от возможных неловких ситуаций мы избавлены. Мне не придется ждать, пока ты накрасишься, а тебе, пока я спою в душе весь репертуар Синатры.
— Ты умеешь петь?
Бакурин на вопрос только загадочно улыбнулся.
— Встаю я, кстати, обычно около шести… Ну да ты сама скоро узнаешь! — он вдруг резко развернулся, — Мне уже пора на работу! А ты тут обживайся. Обои можешь содрать, мебель выкинуть, а из занавесок сделать себе тогу, чтобы походить на греческую богиню. Раз уж я ближайшие три года вынужден буду преподносить тебе съедобные дары… — улыбался он широко, но глаза были не очень-то веселы, — Короче, можешь переделать тут все под себя. Мне плевать!