Музей магических артефактов - стр. 30
- И что делать? – хмуро спросила Рита.
- То же, что вы и собирались. Ехать в город, подтверждать свои права, и если граф будет настаивать, то – выделить ему часть дома в благоустройство. А выйдет у него или нет – я сказать не возьмусь. Точнее, я ему помогать не стану, обещаю, а как он сам будет справляться – даже и вообразить не могу. Вот, я сказал всё, что знал.
Рита по-прежнему смотрела хмуро и очень удивилась, когда услышала голос мальчика Филиппа:
- Он говорит правду, госпожа.
- А ты откуда знаешь? – она повернулась и глянула испытующе.
Ничего не углядела – мальчик как мальчик.
- Я маг. И я знаю, правду говорят или нет.
- Очуметь, - восхитилась Рита. – А я вот – не знаю, и ты сможешь навешать любую лапшу мне на уши. От кого ты прячешься?
- От полиции, - сообщил мальчик, глядя Рите в глаза. – Я был участником тайного общества, которое борется за свободу. И… мне пришлось бежать, иначе бы меня казнили.
Вот так заявочки! Полиция? Казнили? Господи, куда она попала-то?
- Филипп забыл добавить, что полиция – имперская, не наша, - пояснил Валентин. – Но если узнает наша, то тоже забеспокоится. Революционеров у нас не любят.
Тьфу, ерунда какая. Ещё и революционеры. Только не хватало! Ну да, ну да, за что их любить? Беспокойство одно.
- Ну что, маг Филипп, чем докажешь, что пользы от тебя больше, чем вреда? – спросила Рита.
- Он говорит правду, госпожа Маргарита, - сообщил кот.
- Да вы как сговорились, - усмехнулась она.
- Я могу поклясться, - сказал Филипп.
- Давай, - махнула Рита рукой.
- Обещаю и клянусь не делать ничего во вред госпоже Маргарите, служить ей, пока она меня не отпустит, и приносить ей пользу по мере моих магических и человеческих сил, - сказал он и поклонился.
- Хорошо, принимаю, - кивнула Рита. – Буду тебя кормить, поить и укрывать.
И снова где-то в недрах дома раздался звук вроде удара тяжелых старинных часов.
И почти сразу же – опять шум снизу. Валентин и Филипп пошли разузнать, и мальчик вскоре вернулся.
- Господин Валентин говорит, что там прибыла барышня Руа.
8. 7. Навстречу приключениям
Эрмина читала бабушке газету.
Пачку газет прислали из самой столицы, и был это «Репортёр», в котором служил захаживавший в дом Руа господин Морель. Бабушка сказала, необходимо выяснить – что такое пишет этот молодой человек, и за что его из Паризии сослали в Верлен – это ж просто так не происходит, всякому понятно.
И теперь Эрмина читала бабушке статьи, которые были подписаны Жоржем Морелем, а заодно – и ещё всякое другое, что можно было встретить в той газете. Сама же госпожа Руа разменяла восьмой десяток, глаза уже были не те, что в юности, и она то и дело просила кого-нибудь из внучек посидеть с ней и почитать, или рассказать последние новости.
Сегодня новости были о том, что за лесом, где нет никакого жилья, кроме волшебного дома господина Гийома, вчера на закате палила пушка. А с чего бы ей палить – того никто не знал, и наутро, чуть свет, в дом отправились сам господин Руа, господин Марсо – хозяин гостиницы и трактира при ней, и двое приезжих. Господин Морель, журналист, остановился в той самой гостинице, а господин граф Джилио приобрёл небольшой домик через забор от дома семьи Руа. Тот домик продавала вдова господина Марморио, которая хотела уехать к южному побережью, где у неё проживала замужняя дочь с внуками, и предложение графа Джилио оказалось ей очень кстати. Слуги госпожи Марморио не поехали с ней и остались в доме, и кое-кто из прислуги в доме Руа имел там приятелей, например – горничная Эрмины и Эжени Бабетта, которая дружила с Люсиль, горничной соседки. И рассказала, что граф велел отмыть и отчистить дом до блеска, в быту был непритязателен, ел очень умеренно и никаких разносолов не требовал, но не терпел, если его приказаний не выполняли. Сказано, подать завтрак в шесть – значит, нужно подать его в шесть и ни минутой позже. Сказано, приготовить вот этот костюм – значит, нужно пойти и сделать. И письмо доставить на почту вот прямо сразу, а не как дела в той стороне появятся. И не сметь подслушивать и подглядывать, и вынюхивать тоже. И вообще. Люсиль не привыкла к таким строгостям, и оттого страдала. Бабетта же привыкла, что обе госпожи Руа – и старая, и молодая – держат дом и всех его обитателей в строгости, поэтому только плечами пожимала да фыркала, когда рассказывала обо всём этом Эрмине.