Музей магических артефактов - стр. 17

Рита молчала. Вроде и хочется, и колется. Ну где она ещё найдёт такой дом, хоть бы и в аварийном состоянии? Такие дома большие миллионы стоят. А убраться… ну что, мало она в своей жизни убиралась, что ли? И никаких домов ей за это не обещали!

- А ночевать здесь? Или домой ходить можно? – уточнила она.

Кот вздохнул.

- Домой – это туда, к вам? К вашему, как вы говорите, бывшему мужу?

- Ну, - кивнула Рита, не понимая, куда он клонит. – И к сыну, сын у меня, прямо сказать, беспомощный.

- А вы уверены, что сможете оттуда вернуться? Я вот – нет. И может быть, уже пора дать вашему сыну шанс стать самостоятельным мужчиной?

Не сможет вернуться? Эх.

- Ладно, подпишу, - Рита достала из своей сумки ручку, и хотела было уже поставить подпись, но кот остановил её.

- Подождите, госпожа Маргарита. Вот, это для вас.

И у него на ладони вдруг появилась чернильница и перо, самое настоящее гусиное перо! Рите случалось держать такое в руках, но вот чтобы прямо вместо ручки?

- Ручка аккуратнее, - нерешительно сказала она.

- Наверное, - не стал спорить кот. – Но для скрепления подписью магического документа и всё остальное должно быть соответствующим.

Ладно, ну что она теряет? Наверное, ничего.

Рита взяла перо, обмакнула в чернильницу, аккуратно стряхнула лишние капли. Угнездила документ на коленях, но кот ловко подсунул под него какую-то дощечку. И впрямь, так удобнее.

- Подпись и расшифровка подписи, так? – уточнила она у кота.

- Как вы обычно подписываете важные документы? Так и делайте, - кивнул он.

Рита поставила подпись, а в скобках принялась расшифровывать. Чернила на кончике пера закончились в тот момент, когда она выводила «Маргарита», даже не дойдя до отчества и фамилии. Пришлось макать заново, стряхивать и вот это всё. К слову, чернила были красными.

В итоге подпись «Маргарита Михайловна Мерзликина» вышла кривоватой, но – уж как есть. И стоило ей вывести последнюю букву, как прямо под её каракульками появились чёткие ровные буквы, такого же красного цвета, как будто проступили изнутри листа: «Гийом Бодуан».

А внизу, на улице, что-то грохнуло.

5. 4. И никаких инструкций

Грохнуло так, что Рита пискнула, зажмурилась и зажала руками уши. Как машина во что-то врезалась, или вот ещё однажды на девятое мая был не фейерверк, а прямо артиллерийский салют – очень похоже.

- Это пушка, - пояснил Валентин.

- Какая ещё пушка? – спросила, отдышавшись, Рита.

- Обычная, у входа стоит, - отмахнулся тот, как от ерунды.

Ну да, ну да, подумаешь – пушка! Эка невидаль, у каждого подъезда должна стоять.

- И… что теперь?

- А теперь пойдём осматривать дом. Чтобы вы поняли, какое сокровище вам досталось.

Валентин поднялся, поклонился и подал ей руку – вот прямо подал, и руку, надо же. Воспитанный, хвост полосатый. Ничего не осталось, только подняться и тоже протянуть ему руку. Впрочем, дальше Рита поняла, что этот жест был не столько вежливостью, сколько жизненной необходимостью – потому как от того, что Рита подписала бумагу и где-то внизу выстрелила пушка, хламовник быть хламовником не перестал.

Теперь двери были в каждой комнате – толстые, добротные двери, с медными ручками, медными же накладками и какой-то резьбой. Они открывались со скрипом, или не открывались вовсе, потому что разбухли, или заклинило, или повело и перекорёжило. И на полу много где в беспорядке громоздились сломанные лавки и стулья, и ещё какие-то доски, и диван с рассохшейся и треснувшей обивкой, и столики с облупившимся лаком, и ветхие шторы, и что-то ещё, о чём Рита с ходу даже сообразить не могла.