Муза - стр. 49

– Егор? – позвала я, и он торопливо сглотнул, пошатнулся.

– Ещё немного подожди. – попросил он и сжал меня в своих руках предельно сильно.

Егор вдохнул, выдохнул, тряханул головой, будто приходя в себя. И только тогда ослабил хватку и осторожно поставил на ноги, по-прежнему придерживая под спину. Сильные пальцы прошлись по рёбрам, а потом он обнял меня. Просто вжал в своё тело и прошептал что-то. Так тихо, что и не разобрать. Прижался губами к макушке. Наверно, только тогда я и смогла реально оценить, насколько он сильнее, насколько мощнее меня, выше. А прежде казалось, что мы на равных. Как много нам иногда кажется… И пока он размеренно дышал, прижавшись лицом к моим волосам, я рассматривала жилистую шею, пульсацию на ней. Смуглую, гладкую кожа. Солёную, как и море. И горькую. Потому что под запретом.

Отстранился Егор тоже сам. Выглядел при этом так, будто разорвал контакт по живому.

– Спасибо. – произнесла я его пустому взгляду, а Егор неожиданно кивнул, вроде как отпуская меня.

Я ступила на берег и бодренько так улыбнулась сыну.

– Идём, друг.

Я потрепала Лёшку по шевелюре, а он склонил голову к моему плечу.

– Мам, прости, что всё так вышло.

– Ладно тебе! – я махнула рукой. – Давай только папе ничего не будем говорить. – я натужно вздохнула, представляя, каким было бы Витино лицо. – Не хватало ещё его выслушивать.

– Только хотел тебя об этом попросить.

Лёшка нерешительно хихикнул, а я с готовностью поддакнула.

– Ну, видишь, какая я молодец! Сама обо всём догадалась.

Я посмотрела на Лёшку, который как-то сиротливо жался ко мне, и улыбнулась: какой же он, по сути, ещё ребёнок. Хорохорится, важничает, а случись чего, вот как сейчас, и…

– Мам, а Егор… правда, он классный!

– Правда. – нехотя призналась я, расслышав в его голосе подобострастие, но тут же добавила: – Только много на себя берёт.

Почему-то мне отчаянно не хотелось, чтобы у Лёшки появился новый герой. Или это была ревность?..

– Он здорово справился. Такой весь уверенный и сильный. Ты, наверно, не видела, но когда мы плыли назад, у него руки дрожали и побледнело лицо.

Подобные откровения отчего-то хотелось оставить без комментариев. Наверно, я смалодушничала, принимая поступок Егора за помощь ближнему. Ту самую помощь, которую оказываешь любому, кто оказался в беде. Без особых эмоций и сомнений ты делаешь то, что умеешь. Так мне хотелось думать. А в реале было что-то ещё. То, что я бессовестно отрицала и замалчивала. То, что требовало осмысления, а, возможно, просто принятие как должного. И ещё такая важная деталь… ведь я хотела, чтобы он тоже чувствовал?.. Что-то большее, чем долг помочь ближнему. И как это называется, уважаемая Александра Юрьевна?..

После бессонной ночи всё ещё чувствовалось блуждающее по телу удовлетворение. На пляже Егор показался, только чтобы окунуться в освежающие морские воды, ну и, если получится, подразнить Сашку. Не успел подумать о ней, как улыбка тронула губы. Снова и снова хотелось перекатывать по языку её имя. Жёсткая и властная. Такой он её видел. А это обманчиво ванильное облако, которое она старательно распыляет вокруг себя, пусть оставит кому другому.

В нескромном желании видеть её немедленно, Егор окинул побережье придирчивым взглядом. Саша не пыталась привлечь к себе внимание, удивить, выделиться, а потому на пляже всегда появлялась в одном и том же наряде. Чаще это было глухое просторное платье в пол терракотового цвета. Что-то напоминающее арабское платье абайю. Ей очень шло. Летящая ткань открывала просто безграничное пространство для фантазии. Хотелось следить за каждым её жестом, за каждым движением, чтобы получать и малейшие подсказки, улавливать силуэт женского тела в безжалостной игре света, тени, ветра. Едва ли кто согласится, но Егор бы подобное зрелище отнёс к разряду восемнадцать плюс. Максимально эротично и завораживающе красиво. Но это платье она выбирала не всегда.