Мустафа Кемаль Ататюрк – основатель новой Турции - стр. 15

Характер Кемаля был нервным, импульсивным и даже мрачным, что, однако, не мешало сближению с женщинами. В Софии он стал фаворитом Раши Петровой, устроительницы царских приемов. Однажды вечером он познакомился на бале-маскараде с Димитрианой Ковачевой, или попросту Мити, – дочерью военного министра Болгарии. Всю ночь они танцевали и беседовали. Вскоре Кемаль стал своим в доме Ковачевых, где часто говорили по-турецки. Ему разрешили совершать с Мити загородные прогулки. А в Турции того времени девушке из приличной семьи ни за что бы не позволили гулять с молодым мужчиной без присмотра родителей.

Кемаль, забывший об осторожности, требуемой от военного атташе, даже просил руки Мити у ее отца, военного министра. Генерал Ковачев отказал Кемалю: он не мог позволить любимой дочери покинуть родину и не скрывал, что его волнует, как Мити стала бы жить в Турции, которая для болгар оставалась историческим и потенциальным врагом.

Мити вполне соответствовала идеалу Кемаля о европейской невесте, но мешало то, что она была православная христианка. Он посоветовался с другом Фетхи, который ухаживал за дочерью генерала Рачо Петрова. У турецкого посла возникла та же проблема. Когда речь зашла о свадьбе, генерал Петров заявил: «Я скорее позволю отрубить себе голову, чем выдам дочь за турка».

Генерал Ковачев говорил Кемалю примерно то же самое, и вопрос о браке отпал. Генерал Ковачев отказался посетить бал в оттоманском посольстве, чтобы его дочь лишний раз не попалась на глаза Кемалю.

За несколько недель до начала Первой мировой войны Кемаль признался одному из болгарских друзей: «Турки – замечательная нация. Но им необходимо современное образование… Необходимо освободиться от восточного влияния, давящего на общество и отдельные личности. Но чтобы изменить турецкий народ, требуются серьезные реформы».

Хотя Турция имела союзный договор с Германией, в Первой мировой войне она сначала провозгласила нейтралитет и вступила в войну только в начале ноября 1914 года. Кемаль в переписке со своими друзьями в Генеральном штабе в Стамбуле выражал сомнения в том, что Германии удастся выиграть войну. Неясны ему были и военные цели правящего триумвирата. По мере мобилизации и развертывания турецкой армии он в Софии проявлял все большее нетерпение и стремился попасть в действующую армию.

Уже 2 августа, по окончании долгих переговоров с немцами, великий визирь Саид Халим-паша, военный министр Энвер-паша и министр внутренних дел Талаат-паша подписали соглашение о военном союзе с Германией. Заключив его и распустив в тот же день меджлис, младотурки приступили к всеобщей мобилизации. Члены правящего триумвирата, как их называли, «три паши», единолично решали вопрос о вступлении Турции в войну, не консультируясь с другими членами правительства.

После заключения союза с Турцией германское командование направило два новейших крейсера, «Гебен» и «Бреслау», в Дарданеллы. Энвер-паша распорядился пропустить их в Мраморное море, что нарушало объявленный Турцией нейтралитет. Несмотря на предупреждение стран Антанты, последовавшее 8 августа, османское правительство не стало следовать Гаагской конвенции 1907 года, согласно которой военным судам запрещалось заходить в Босфор и Дарданеллы в мирное время без специального разрешения султана. Турция произвела фиктивную покупку германских кораблей, на которых в полном составе остались германские экипажи, только переодевшиеся в турецкие фески.