Муравейник. Дилогия - стр. 5
Помню, как однажды по единственной дороге того хутора проезжала повозка. Извозчик остановился у нашего дома и подозвал меня к забору. Я подошла, с любопытством разглядывая его лошадей, деревянный прицеп на скрипучих колесах и льняные мешки, наполненные до верхов картошкой.
Мужчина восточной внешности задал мне пару вопросов и, не получив внятных ответов, попросил угостить его яблоком – самым большим и красивым, которое я найду в саду. Я хотела ему помочь, но меня за рукав оттащила в сторону подружка примерно моего возраста и объяснила, что эти люди – цыгане, похищающие детей. Она склонилась к моему уху и тихо прошептала: «Мама говорит, на таких лучше даже не оглядываться».
Тогда мне и в голову не могло прийти, что в мире существуют плохие люди. Так что ее байке я не поверила, но на всякий случай решила послушаться и отошла от забора.
В детстве все вокруг казалось мне раем – таким белым, чистым, залитым лучами света. А люди, проживающие там, – добрейшими созданиями, которые испытывают ежеминутное счастье и с легкостью одаривают им любого, кого встретят на своем пути.
Это я сейчас понимаю, что нимбов-то никаких у людей нет. И розовые очки, похоже, всем детям выдают бесплатно еще при рождении.
– О, я слышала много таких историй, – с напряжением в голосе ответила Рита. – Это хорошо, что вы не ослушались подругу. Цыгане вправду часто воруют детей, а потом превращают их в своих рабов и изнуряют тяжелым трудом, – она глубоко вздохнула и приготовилась слушать дальше.
– Ммм… Какой трогательный рассказ, – Влад еле сдерживал смех. – Значит, мы с тобой могли никогда не встретиться?! На замухрышек, которые с утра до ночи вспахивают картофельное поле, я никогда не засматривался… Ха-ха-ха, – не выдержал он и расхохотался.
Я наиграно улыбнулась мужу и продолжила повествование.
– Вообще, с подругами мне не везло – какие- то они все были хиленькие. Только сейчас осознала, что вечно что-то с ними происходило. Например, в восемь лет я сломала своей однокласснице мизинец. Причем умудрилась не просто ей его сломать, но еще и вывихнуть одновременно. Страшное зрелище было, скажу я вам! Одноклассница начала орать больше не от боли, а от самого вида своего пальца и, конечно, сразу побежала жаловаться родителям. Хотя удивительным было бы другое поведение восьмилетней девочки, – я засмеялась. – Не сама же она пошла бы в травмпункт. Но тогда я восприняла ее поступок как предательство. Мы же дружили как ни как, веселились, а тут – она на меня жаловаться побежала.
Я испугалась и поспешила домой. Очень хорошо помню этот момент: мама готовила обед, папа курил в окно, а я спокойно и уверенно вошла в кухню, села за стол и громко сообщила родителям, что пару минут назад на площадке сломала девочке палец. Мгновение гробового молчания, а потом папа засмеялся в голос, подумав, что я шучу. Мама тоже заулыбалась и вернулась к нарезке овощей. Короче, родители мне не поверили. Но спустя десять минут в дверь позвонили. На пороге стоял отец той самой девочки и очень эмоционально пытался объяснить моему, что с ней произошло.
– Боже! – вырвалось у папы от осознания того, что я не шутила. Он обхватил свои красные щеки руками и посмотрел в сторону кухни, где из-под стола выглядывала моя голова.
Остаток дня обиженная я стояла в углу, ковыряла обои и искренне не понимала, за что понесла столь суровое наказание. Ведь я сразу честно рассказала все родителям.