Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 - стр. 39
Из дома их бабушки боевиков не выгнать. Милиции нет. Так что, скорее всего, бабушка Тося, Эрик, Сашка и тетя Аля будут жить в нашем подъезде. У них тут однокомнатная квартира. Ее пока не заняли бандиты.
21.10.
Только что из школы!
У мамы на работе неприятности. Притесняют. Раньше, до войны, такого не помню.
В школе с утра все было ничего, а потом прибежала Касси и рассказала, как мальчишки из десятого класса затащили ее на чердак. И заставляли курить. И целоваться. Вот!
А несколько дней назад, когда я выходила из школы, то услышала, как десятиклассники, показав на меня пальцем, говорили:
– Эта гъаски?
(Гъаски – презрительное название русских.)
– Да, она – гъаски!
– Точно гъаски? На чеченку похожа! Красивая!
– Гъаски, гъаски!
– Раз гъаски, то с ней все можно.
Касси они поймали вчера и затащили в свое логово. Ее мама и папа на рынке торгуют деталями для машин. Живут они бедно. Она дома и сказать побоялась.
А сегодня я сидела на перемене и разговаривала с худенькой девочкой Тиной. Вдруг подходит к нам «тетя» семнадцати лет из десятого класса. И говорит:
– Полина, пошли со мной.
С какого привета, спрашивается? Я ее в первый раз вижу. До этого только мельком видела, с десятиклассниками.
Она схватила меня за руку и волоком потащила по коридору! А я настолько ошалела от происходящего, что позволила себя несколько шагов протащить. Потом остановилась и говорю:
– Я шагу не ступлю. Куда ты меня тащишь?!
А тем временем парни из десятого класса пошли в кабинет (а там никого, кроме них, не было) и успели подморгнуть моей «церберке», которая изо всех сил тащила меня по школьному коридору. Я сразу поняла, что они задумали какие-то гадости!
Она мне говорит:
– Пошли, и без разговоров! Тебя сейчас кое с кем познакомят… И вообще – ты русская. Не выпендривайся!
Я вывернулась, вырвалась и побежала. Они это увидели и за мной. Хорошо, урок начался. Я успела заскочить в класс.
Мне так тревожно. Говорила с Касси, как быть. Но она типа Аленки: «Если тебя схватят, я убегу».
Тина, худенькая чеченка, вообще страха натерпелась. Теперь со мной даже говорить боится, чтоб не попасть под разборки. Мы с Тиной ходили иногда вместе домой. Но от сгоревшей пятиэтажки она идет в другую сторону, а мне еще два квартала идти одной.
Сегодня с неспокойной душой шла из школы и вижу: стоит новый сосед из нашего дома (который уже неоднократно высказывался, что нас с мамой нужно убить). Этот здоровый мужик стал орать на меня по-чеченски. Я иду, делаю вид, что это он не мне. Ведь я его даже не знаю, что он может мне говорить? Тогда он стал по-русски кричать:
– Русская сука, я тебя зарежу! – и еще чего-то кричал и кричал.
Сейчас я уже дома. Но мне все равно страшно.
Тетя Аля у нас вчера ночевала. А Эрик у Мансура. Они боятся ночевать в своей квартире.
Сегодня мой отчим Руслан пойдет выставлять незваных гостей из дома бабушки Тоси. Руслан по-чеченски другим чеченцам постарается объяснить, что нехорошо выгонять русских стариков на улицу и захватывать их имущество.
Эрик и тетя Аля уедут в другой регион. Навсегда. А что делать? Из их дома захватчики выселяться не намерены. Угрожали. Руслан ничего не смог сделать. Поля
22.10.
Была в школе. Уроков почти не было. Я рассказала учителю Султану Магомедовичу, как меня десятиклассники хотели затащить в пустой кабинет. Он пошел с ними поговорил. Сказал, наверное, что у меня в роду чеченцы, чтобы они меня не трогали.