Размер шрифта
-
+

Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 - стр. 23

– А вы про русских военных почитайте!

И перевернул страницу. Те почитали и давай хохотать – такие там ругательства. Отпустили дядю Сашу. Но дневник не отдали. Себе забрали. На память!

Тетя Валя дала нам вареников с картошкой. Поля


23.08.

Рассказывают, что некоторые русские солдаты перешли на сторону боевиков. И воюют за Чечню. Когда нас перестанут бомбить самолеты? Когда?! Когда нам перестанут давать по сорок восемь часов перед тем, как убить?

Подумала и написала посвящение России:

Мне бы росту поболе,
Мне б потверже шаги.
Поле, русское поле,
Мы с тобой не враги!
От твоих колоколен
Так чиста благодать.
Кто-то сыт и доволен,
А кому – умирать.
Но цветы здесь не хуже!
Небо – даже синей!
Почему мы не дружим?
Вся земля – для людей!
Эту боль, эту память,
Эти роскошь и хлам
Я терзать не позволю
И топтать не отдам!
Мне бы плечи пошире,
Мне бы руки сильней,
Я для друга могилу
Отыщу средь камней.
И с его автоматом
Через лес уходя,
Я лесным стану братом.
Я забуду тебя!

28.08.

У нас живет девочка Кристина. Ее сильно ранило. Танки стреляли снарядами. Ей сделали операцию. Другого ребенка не спасли. Мы знаем маму Кристины, тетю Оксану. Она на базаре картошкой торгует. Кристина у нас пока живет. Ей семь лет. У них в квартиру прямое попадание. Их дом на остановке «Ташкала».

Мы дверь свою починили.

Сосед Адам в больнице. Ему ногу оторвало снарядом. У Пушинки осколки в животе, а у тети Тамары в коленке. Еще соседей ранило – кого в голову, кого в ноги. Стреляли с русской части, говорят. Остальных похоронили, кто не выжил. Поля


02.09.

Хочу учиться. У нас будет школа?

Мама узнала, что ее знакомого убили в августе. Он в своем дворе был. Его звали Алауди. Меня нянчил, когда я была маленькая. Мама расстроилась.

Кто-то убил котят, что жили под лестницей. Расстреляли по одному на глазах у кошки. Я видела их трупики. Тетя Фатима и мама хоронили котят.


11.09.

У моих друзей, Сашки и Эрика, убило папу. Их папа был азербайджанец, а мама русская. Его убило в доме. Когда стреляли и русские, и боевики.

Эрику – четырнадцать лет, а Сашке – десять лет. Эрик побежал в госпиталь и в него стрелял снайпер. Но он добежал. А его папа все равно умер. Теперь у них только мама и бабушка остались. Сашка боится стрельбы. Если стреляют, он лежит в коридоре и голову закрывает руками. Поля


01.10.

Дети меня ненавидят в школе. Камни бросали в меня и Аленку, когда мы шли домой. Я даже их не знаю. Просто они узнали, что у нас русские фамилии, и кричат: «Русские свиньи». Это новая школа – мой шестой класс.

Один мальчик из десятого класса подошел и при всех меня ударил. Мы стояли в зале – мой класс и учителя. Я от удара упала на пол. На мне белая кофточка вся испачкалась. Он сказал: «Ты русская сука!» – и ушел. А все отвернулись. Никто мне не помог подняться. Даже учительница ничего ему не сказала.

Я не знала, как быть. Мне стало так стыдно! Я совсем не умею защищаться. И быть «русской» плохо. А раньше так не было. Поля


09.10.

Меня хвалили за сочинение. Его читали перед всем классом. Я написала про парусник. Парусник плывет в океане. На земле войны, а на нем мир. И там все те, кто не хочет воевать. Мне поставили пять с плюсом за сюжет и три с минусом за орфографию. Когда я пишу, то делаю кучу ошибок.

Еще приходил другой учитель. У всех детей спрашивали: кто в их семье боевик? Обещали награду и курорт. Дети говорили, а это все записывали на листочке. Потом раздавали подарки. Мне не дали ничего.

Страница 23