Муравечество - стр. 43
На семнадцатый день, где-то между 15:05 и 15:08, Инго умирает. Когда фильм прерывается и никто не меняет бобину, я оборачиваюсь и вижу, как он повис на костылях, все еще стоя. Я оказываю первую помощь, хоть и не знаю, как ее обычно оказывают, но знаю, что надо давить и, кажется, давить надо на грудь. Не помогает. Я смотрю в его невидящие остекленевшие афроамериканские глаза и плачу.
Разбитый горем, я вспоминаю наш с Инго ночной разговор несколько дней назад, когда он подтыкал мне одеяло перед сном, – этот разговор возникает в голове, словно призрак.
– В мире есть множество незримых, – сказал он.
– Незримых?
– Тех, кого не узрели.
– И зря. Понимаю, – сказал я.
– В фильме.
– Они есть в фильме?
– В фильме они незримы.
– Значит, их нет в фильме?
– Они есть. Но их нет в кадре. Так и со многими из нас.
– Значит, это все же более-менее концептуальное замечание.
– Нет. Были еще куклы. Созданные с тем же тщанием, что и зримые. И их я тоже двигал, шаг за шагом, так же как и зримых. Они жили свои жизни. Но их не видела камера. Только я.
– Вы анимировали кукол, но не сняли их на пленку.
– Это вшестеро увеличило фронт работ. Иначе я закончил бы фильм за пятнадцать лет. Это необходимая жертва.
– Но почему?
– Потому что Незримые тоже живут. Потому что если я не увижу, как они живут, то кто тогда увидит?
– Но почему бы не заснять их и не сделать зримыми для мира?
– Потому что они незримы. А если бы кто-то узрел Незримых, они бы уже не были незримы.
– Может, вы делали хотя бы какие-то заметки на бумаге? Их имена? Имена их любимых? Их семьи?
– Только в мыслях. И с годами я забыл большинство деталей, большинство имен. Они слиплись в единую массу, в идею, в поеденный молью клок памяти. Когда я умру, со мной умрет и то, что от них осталось.
– Это звучит неправильно и ужасно печально, – сказал я.
– Таков наш мир.
– Вы покажете мне этих кукол?
– Нет.
– Расскажете о них?
– Только в виде переписи. Они известны только по статистике. Всего 1573 взрослых черных мужчины в возрасте за двадцать.
– Вы создали 1573 куклы черных мужчин в возрасте за двадцать.
– И анимировал.
– Это невероятный объем работы.
– Недостаточный. Даже близко недостаточный. Ее никогда не бывает достаточно. Но это все, что я сумел. Мое время ограничено. Еще 1612 черных женщин в возрасте за двадцать.
– Господи, – сказал я.
– 1309 черных мужчин в возрасте до двадцати; 1387 черных женщин в возрасте до двадцати. Среди них было восемь Юных Искательниц Приключений.
– Юных Искательниц Приключений?
– Они мне были особенно интересны, – сказал Инго.
– Кто?
– Юные Искательницы Приключений. Я был еще молод, когда они появились. Думал, они смогут выбиться. Предоставил все возможности. Сделал их воительницами. Сделал исключительными. Сделал так, что в мире Незримых они раскрывали преступления. Сделал сексуальными конокрадками. Я любил их. Благоволил им. Представлял, что я из их числа. Но я ошибался.
– Насчет чего ошибались?
– Даже при том что у меня был полный контроль над их судьбами, сам я также был Незрим. Незримый Бог Незримых девочек, и ничего тут не поделать. Они продолжали сражаться. И я их любил. Но в конце концов они, как и все, погрузились обратно в море невидимости, нашли неблагодарную работу, утратили внутреннюю искру, устроились в «Слэмми». Эмоциональный труд, так это теперь называют. Это неизбежно. Теперь я знаю.