Мудрые остроты Раневской - стр. 9
Однажды услышав сказанное себе вслед «Великая старуха», Раневская резво (насколько возможно) обернулась и поправила говорившую:
– С первым согласна. Со вторым нет!
Чуть подумала и вздохнула:
– Впрочем, и с первым тоже… До величия мне еще играть и играть.
Это не было кокетством, она прекрасно знала цену сделанному, но еще лучше тому, что не сделано.
Завадский посредственному актеру:
– Вашей игрой недовольна добрая половина зрителей!
Раневская поддерживает:
– А что уж говорить о злой…
Завадский внушает молодым актерам:
– Нельзя быть культурным человеком, не постигнув современную классику, например, Михаила Шолохова или Симонова…
Раневская замечает:
– Ну почему же? Могу привести тысячи примеров культурных людей, которые Шолохова не читали. Лев Николаевич Толстой, Антон Павлович Чехов, Пушкин, наконец…
– Искусство Эзопа вечно, особенно у нас в стране. Шварц написал свою «Золушку» так, что никому в голову не пришло, что сказка не российская и не современная.
Это было правдой, в кинофильме, поставленном по пьесе Шварца, столько фраз, понятных только советским людям, что все диву давались, как фильм не запретили. Но Раневская скромничала, многие крамольные с точки зрения советского чиновничества фразы придумала она сама. Чего стоит замечание, что мачеха так страшна своими связями, что ее боится сам король!
– Фаина Георгиевна, вы же прекрасная актриса, а значит, оратор. Почему бы вам не выступить в подшефном совхозе?
– О чем говорить? Ура, ура, в жопе дыра? Или учить их доить коров? Так я сама не умею.
– Ну, зачем же так? – несколько смущается чиновник. – Могли бы рассказать о творческих успехах в театре…
– Хорошо! – неожиданно соглашается Раневская. – Расскажу, как столько лет не получаю новые роли, бездельничаю, сидя на шее у народа и государства.
Конечно, она не бездельничала, но быть ненужной в театре, имея такой опыт и такой талант, конечно, невыносимо.
А в подшефный совхоз поехала Вера Марецкая, она умела произносить речи в русле решений партии и правительства, даже если вопрос касался дойки коров.
Завадский никак не может добиться от начинающей актрисы нужного жеста. Страшно волнуясь, та раз за разом делает противоположное.
– Левой рукой! Понимаете, левой! – не выдержав, орет Завадский.
Конец ознакомительного фрагмента.