Мудодей. Держи ноги крепче! - стр. 28
Эффект на присутствующих был произведён впечатляющий. Если бы не грохот упавшего тела, даже не знаю, чем бы закончился мой блеф. Я глянула на напарника, который лежал без чувств около стола. Ларни, чего же ты такой чувствительный?!
И тут тип, поймавший мои наушники, резко оказался рядом со мной и, выкручивая руки, вытащил меня из-за стола. Как следовало ожидать, меня увели в нашу комнату и грубо втолкнули внутрь. Ладно, радует, что не побили. Не скажу, что слишком расстроилась, даже наоборот. Желание идти против существующего режима из меня так и пёрло. Немного походив по комнате, приведя чувства в порядок, вдруг поймала предчувствие, что сейчас меня осенит гениальная идея. Осталось только ухватить её за хвост.
Я оглядела комнату внимательным взглядом, затем зашла в туалет и душевую. Захотелось найти что-то крепкое, чтобы стучать по стенам, и ещё больше разозлить этого зануду-фокусника. Ничего подходящего не нашлось, но привлёк моё внимание пол в общей комнате, имитирующий паркет. Потом взгляд задержался на кровати. Я помнила, какая она тяжёлая. Мы с Ларни вдвоём её с трудом перетаскивали с места на место. Подходящая идея уже начала обретать более чёткие, заманчивые контуры. Я, на всякий случай, бросила взгляд на испорченную вчера камеру слежения. Хорошо, что её не успели починить. И вдруг я сообразила, что такого коварного могу сделать. Хорошее настроение аж подпрыгнуло до потолка!
Я подошла к спинке кровати и склонилась, приподнимая её. Тяжёлая! Удалось оторвать ножки кровать сантиметров на двадцать. Но это же только начало! Я резко отпустила кровать. Раздался громкий глухой стук. Прислушалась, затем подошла к двери и осторожно выглянула. За ней находился амбал стоя спиной ко мне. Ага, реакции никакой! Продолжим...
Я опять начала поднимать кровать. На этот раз удалось приподнять её в два раза выше. Да, руки уж точно разболятся от непривычных физических нагрузок, но так ведь это будет не сегодня. Если, что, всё валю на гормоны!
Возвращение кровати в естественное положение огласилось громким ударом об пол. Прежде чем охранник с вытаращенными глазами появился в моей комнате, я сидела на кровати и самозабвенно пела: «Пое-едем, кра-а-сотка− а, ката-аться− я, давно я тебя-а поджида− ал!..».
Выглядела я невинной овечкой, как охранник мог меня заподозрить, что это я тут сильно шумлю? Вот он и ушёл, сохраняя на не отягощённой интеллектом физиономии озадаченное выражение. Едва закрылась дверь, я вскочила с огромным воодушевлением снова подняла кровать. Руки тряслись от напряжения. Чем выше подниму, тем громче будет удар.
Опять вбегает охранник, а я пою, лежа на кровати:
«Вставай, проклятьем заклеймё-ённый! Весь ми-ир голодных и рабов...».
От сдерживаемого смеха у меня сводило челюсть. Зато, когда охранник ушёл, я хохотала, как безумная.
Мне благополучно удалось ещё два раза произвести громкий стук кроватью. Имитация паркета пошла трещинами, а мне-то что?
И вот в третий раз произведя с кроватью шумовой эффект, я в ожидании появления охранника гарланила:
− Давай пойдём с тобой туда,
Где тихо плещется вода.
Побудем вместе у реки-и...
Всё остально-ое...
На этой фразе в комнате нарисовалась огромная, мускулистая красотка. Именно огромная и мускулистая. Да я чуть ли не в пупок дышать буду, если встану с кровати. Я даже растерялась. Про красотку тоже не вру. Афродиту напомнила или Афину − а кто их там разберёт! Медно-рыжие волосы, зелёные глаза, правильные черты лица и самая, что ни есть... предобрейшая улыбка. Я даже обалдела, сбившись с рифмы. Но как же не закончить такую славную песню? И глядя на это Чудо затянула: