Мрачные узы - стр. 39
Ренат со своей белокурой женой пришли последними. Он держал на руках пятилетнего сына, который испуганно озирался вокруг.
– Соболезную, – тихо произнес он, подойдя к брату.
В ответ Игнат нервно закивал головой. На лбу выступила сильная испарина.
– Очень жаль ее, – продолжил Ренат. – Ты знал, что она вернулась в Сиревск?
Спустя сухое и долгое молчание, Игнат снова закивал.
– Почему не сказал?
– Диалог у меня с ней не заладился, – выдавил из себя мужчина, проверяя что-то в нагрудном кармане пиджака. – Она не мириться приехала. – Начал отчаянно тереть влажные глаза и, прикрыв рот большой рукой, прошептал вполголоса: – Шантажировала меня.
Ренат поставил сына с ярко-рыжими волосами, как и у него самого, на землю, взял за руку и выпрямился, на голову возвышаясь над братом. Он хотел выдать искреннее удивление или задать какой-то уточняющий вопрос, только чтобы он не вызвал подозрения, но ни одна умная мысль не приходила. Перед глазами молниеносно промчалась последняя его встреча с племянницей, которая заперлась в его кабинете в офисе и грозилась разбередить старую рану. Ренат попробовал оттянуть воротник черной рубашки, но галстук намертво фиксировал накрахмаленную ткань. Тут его зуд перекочевал в запястье, которое стягивали манжеты на пуговицах. Можно ли расстегнуть их и закатать рукава? Это слишком не эстетично на похоронах? Он незаметно оглянулся: все скорбели, но казалось, что лишь на его лице не отпечатались боль и горе от потери близкого. Будто бы его за это сейчас осудят.
Натан медленными шагами приблизился к семье, постоял около сестры с минуту, что-то ей шепнул утешительное, приобнял Марата и, тряся перед его носом телефоном, эмоционально что-то говорил, пока юноша не сводил взгляда с Лары. Той на мгновение показалось, что ее знакомый лукавит. Уверяет, что это ему нужна помощь, что он ничего не знает и даже не подозревает ни о чем, что могло бы помочь в разоблачении, а на самом деле он лжет. Он знает достаточно и вовлечен в нечто большее, однако по каким-то причинам старается держать Лару на расстоянии и уверять в обратном. Он коротко кивнул Натану, и оба встали смирно, запечатлев на лице мрачный след раздумий.
Рядом со свежей могилой Инги возвышались несколько черных надгробий с каменными вазами, в которых умирали от жары срезанные флоксы. С одной фотографии смотрел на Лару добродушный мужчина. Маленькие глазки, редкие волосы зачесаны назад, уголки губ опущены вниз. «Шлоссер Филипп Карлович. 16 июля 1942 – 6 января 2015». На другом портрете был тоже мужчина. С волнистыми, спадающими на лоб, волосами. «Романовский Владлен Романович. 6 сентября 1950 – 6 сентября 1975».
– Это мой супруг, – сказала Ярослава Карловна, стоя за спиной.
Лара вздрогнула, не ожидая кого-то увидеть столь близко. Безмолвно наблюдала, как женщина ловко подошла к нужному надгробию, нежно погладила камень, после чего наклонилась, выбросила на траву увядшие цветы и вставала в вазу свежий букет белой циннии. Она долго стояла напротив, будто бы любовалась лицом покойного мужа, сжав в кулак кольцо, болтающееся на золотой цепочке.
Весьма подозрительным показались годы жизни. Он родился и умер в один день. Что произошло в жизни совсем молодого человека, который покинул этот мир в свои двадцать пять лет. Сколько же было юной Ярославе, ставшей так рано вдовой?