Мрачная фуга - стр. 19
– Думаете, это уместно? – подала голос сидевшая между ними Полина, на которую (Илья почти сразу это заметил) Вуди то и дело бросал быстрые тревожные взгляды, так не вязавшиеся с его нахальной ухмылкой.
«А вот этого нам тут не надо», – Илья отодвинул стул, чтобы резкий звук заставил Вуди очнуться. Наблюдать, как тот пытается склеить девушку его брата, он не собирался. С Владом они были дружны чуть ли не с рождения, хотя легко не виделись месяцами и не скучали. Но оба знали, что кузен, как предпочитал выражаться Влад, первым придет на помощь, если одного из них прижмет. И этого обоим было достаточно.
Хозяин уже переключился на Полину:
– А почему нет? Эта церковь – их гордость, они будут рады рассказать ее историю. А вам, глядишь, пригодится.
– А ко мне обращайтесь на «ты», ладно? – вмешалась Катя. – А то мне кажется, что за моей спиной кто-то прячется… Это ко всем относится.
Илья подхватил:
– Я думаю, мы все между собой можем общаться на «ты». А Прохор Михайлович сам решит, как ему удобнее…
Иногда он брал на себя труд исправлять ее ляпы, ведь безапелляционность была у Кати в крови. И хотя Илья ни разу не встречался с ее отцом, тот представлялся ему этаким Скалозубом: «Хрипун, удавленник, фагот…»
Он не скрывал, что недолюбливал военных, хотя не знал ни одного близко. Объяснялось это тем, что Стариков панически боялся попасть в армию, ведь это поставило бы крест на всем, что Илья любил и к чему так упорно стремился, занимаясь часами. Знакомство его с Катиными родителями до сих пор не состоялось, но он только делал вид, будто это задевает его. На самом деле Илья сразу решил лишний раз не попадаться полковнику на глаза: не дай бог, не придется ко двору, и Скалозуб отдаст приказ, чтоб его забрили… Никакая Гнесинка не спасет!
Только на этот раз Катя не угомонилась… Знакомо склонив голову вбок и потеребив подбородок пальцем, она поинтересовалась с вызовом в голосе, от которого Илье уже стало не по себе:
– Прохор Михайлович, вам хотелось собрать у себя круг высоколобых интеллектуалов? Элиту студенчества? Типа героев «Тайной истории» Донны Тартт? – Она хмыкнула, подчеркнув, что примеры приведены с иронией. Потом выразительно развела руками. – Только это не про нас… Древнегреческий никто из нас не изучает. Кстати, персонажей Тартт я тоже не назвала бы философами, на весь гигантский роман ни одной поразившей меня мысли.
Терпеливо дослушав ее, Русаков вздохнул:
– Ничего не могу сказать по этому поводу. Упомянутый вами автор мне незнаком. Уж не знаю, к сожалению или к счастью.
– К счастью! – фыркнул Илья. – Такая тягомотина эта Тартт… Я не осилил и четверти. Не стал себя мучить. Ради чего?
Влад посмотрел на него с выражением аристократа, случайно услышавшего болтовню простолюдинов:
– Может, ради того, чтобы пропитаться атмосферой величайшего романа нашего времени?
– Кто сказал, что он величайший?
– Да все умные люди так считают…
– Как по мне, так это словоблудие, за которым нет ровным счетом ничего!
– То есть Пулитцеровскую премию ей дали за красивые глаза? А то, что она по десять лет пишет один роман, ни о чем тебе не говорит?
– Да хоть по двадцать! Тартт плетет изящную паутину, внутри которой пустота.
– Мой дорогой кузен, Бог одарил тебя красотой и талантом… Но не пытайся казаться интеллектуалом! Еще скажи, что «Игра в бисер» – интеллектуальная демагогия.