Мозгоеды. Что в головах у тех, кто сводит нас с ума. Волшебный пинок к нормальной жизни - стр. 11
В том числе – ни в коем случае не сближаясь с людьми.
В парадигме Максима возможен лишь один вариант отношений: он бежит, баба догоняет. И поверь, он его устраивает. Не потому, что он еще не встретил ту самую, единственную, рядом с которой захочется осесть и больше никуда не бежать. Просто для него такой образ жизни – привычен и понятен.
Максим – яркий пример того, что, ой, простите, кто, вырастает под крылышком гиперопекающей мамы. Той мамы, что все свое существование посвящает «главному мужчине в ее жизни», свету в окошке, любимому зайке и сладкому пирожку.
Пока мальчонка реально представляет собой булочку в присыпке, гиперопека еще более или менее переносима, но по мере взросления принимать все эти настойчивые проявления любви и тотальное слияние с родительницей становится невозможно, и желание отодвинуться, закрыться уверенно растет. Ребенок пытается отодвигаться, мамаша же настойчиво лезет, круша границы.
В итоге мы получаем человека с весьма извращенной картиной отношений. Любовь – это когда значимый человек (мы ведь не будем отрицать, что Максим маму свою любил, как, кстати, весьма вероятно, любит и своих несчастных барышень) пытается меня задушить, а я от него бегу. А то, что он несется за мной, – лучшее доказательство моей значимости и важности, ведь так проявляется любовь, мама же научила. Если вдруг баба останавливается и пытается сбежать из этого безумного колеса, Макс пугается, мол, «мама меня больше не любит», и скорее старается вернуть все на круги своя.
Что интересно, внешне он демонстрирует полную самостоятельность, зачастую категорически протестуя против любых проявлений заботы и опеки, активно подчеркивает автономность и независимость. Но при этом категорически не в состоянии принимать решения и нести мало-мальски взрослую ответственность. Все это показушное «я сам» – не что иное, как банальный подростковый бунт. Отрицать-то мы научились, а вот повзрослеть не повзрослели.
Максим не боится отношений. Он просто не умеет и в принципе не знает, какие они на свете бывают. Не сформировались в нем ключевые навыки. Внутри – пустота, взаимодействовать способен только в условиях забега, эмоциональная близость для него сродни высшей математике для чистого гуманитария.
Я прямо чувствую, как тебе не терпится задать сакраментальный вопрос: «Что делать?» Естественно, я на него отвечу.
Если ты – Максим, то для начала давай определимся: оно все тебе о’кей или какая-то часть подсказывает, что хочется чего-то другого? В первом случае – живи себе и радуйся, ты действительно ничего отвратительного в этот мир не несешь. А то, что бабы твои строят воздушные замки, так это их проблемы. Во втором варианте – бери, друг мой, ноги в руки и вперед, на психотерапию. Потому что нарциссизм и склонность к созависимости корректируются только там.
Если ты – спутница Макса, то полагаю, твое «что делать» переводится как «что делать, чтобы расколдовать». Ответ – НИЧЕГО. Ты не можешь управлять чужими психологическими травмами и исцелять их силой своей любви. Ты не можешь заставить человека захотеть отношений, если он в принципе не понимает, о чем идет речь. Ты не можешь научить любить того, в ком не заложена эта функция.
Для упрощения понимания вот тебе простая история.