Мозг и Деньги. Как научить 100 миллиардов нейронов принимать правильные финансовые решения - стр. 22

Петер Кирш, нейробиолог из Университета Юстуса Либиха в Гиссене, Германия, комментирует это следующим образом: «Даже если деньги не могут удовлетворить первичные потребности, вы не можете съесть их или спариться с ними, связь между деньгами и вознаграждением очень сильна».

Ожидание финансовой выгоды приводит рефлексивную часть мозга инвестора в состояние повышенной боевой готовности, фокусируя внимание на текущей задаче. Например, после покупки акций вы сосредоточиваетесь на возможной перспективе их роста. Уровень волнения ограничивается только вашим воображением. Но сам результат (скажем, акции действительно растут после того, как вы их купили) волнует вас меньше, особенно если вы ожидали этого с самого начала. К тому времени, как вы положите деньги в карман, возбуждение превратится в нечто, напоминающее нервный зевок, хотя вы и получили желаемую прибыль. Да, получать деньги приятно: просто это не так приятно, как ожидать их получения. По иронии судьбы мозг инвестора оснащен биологическим механизмом, который больше возбуждается в ожидании прибыли, нежели при ее действительном получении. Изучение этого механизма имеет огромное значение для финансового поведения.

Задолго до того, как нейроэкономисты смогли наблюдать внутреннюю активность человеческого мозга, Марк Твен знал, что предвкушение джекпота ощущается даже сильнее, чем сам выигрыш. В своих ранних мемуарах «Налегке» Твен вспоминает, как в 1862 году он с приятелем нашел серебряную жилу в Неваде. Твен не спал всю ночь, как будто к нему «приложили электрическую батарею», так живо фантазируя о двухакровом поместье, которое он построит в самом сердце Сан-Франциско, и о трехлетнем турне по Европе, которое он совершит, что «видения будущего заставляли меня крутиться в постели». В течение 10 чудесных дней Твен был мультимиллионером на бумаге. Затем претензия на серебряную жилу была внезапно признана недействительной из-за юридической формальности. Больной, опечаленный, с разбитым сердцем, Твен никогда не забывал того восторга, который он испытал от мысли, что разбогател.

В конце жизни, в блестящей притче «Наследство в 30 тысяч долларов», Твен вернулся к этой теме, высмеивая воздушные замки, которые строят Саладин и Электра Фостер, когда узнают, что могут унаследовать огромную сумму в 30 тысяч долларов, примерно 600 тысяч в сегодняшних деньгах. Электра инвестирует наследство, которого у них еще нет, раз за разом давая воображаемому брокеру воображаемые указания, пока Фостеры не становятся баснословно богатыми и размер их воображаемого портфеля не достигает 2,4 миллиарда долларов (что примерно равно состоянию Билла Гейтса в сегодняшних долларах). В бреду блаженства скромный лавочник и его жена мечтают жить в роскошном огромном дворце и бездельничать на своей частной яхте. Но оказывается, что наследство было жестокой шуткой, и никакой неожиданной прибыли им не достается. Оглушенные отчаянием, Фостеры умирают от горя.

Он возлагал на них большие надежды, но в реальности затеи никогда не приносили высокой прибыли. На протяжении многих лет Твен ввязывался в головокружительные авантюры. Он вкладывался в изобретение и производство устройства печати на основе мела, в машину, печатающую фотографии на шелке, в порошкообразную пищевую добавку, в сложную наборную машину, в спиральные шляпные булавки и усовершенствованную конструкцию ножниц для срезки винограда.