Мозаика Парсифаля - стр. 66
– Это правило придумано здесь, в данной комнате, и вовсе не является Священным Писанием.
– Но оно было принято в силу весьма серьезных причин, – сказал юрист. – По тем же причинам наши дома и машины находятся под постоянным наблюдением, а телефоны с нашего же согласия прослушиваются. Если один из нас попадет в руки любой заинтересованной стороны от Москвы до Пекина или до Персидского залива, последствия будут катастрофическими.
– Не сочтите мои слова проявлением неуважения, мистер советник, но усилия, о которых вы изволили упомянуть, направлены на обеспечение безопасности таких персон, как вы или наш доктор. Они, возможно, распространяются и на Дэниеля. Я же слегка отличаюсь от вас. Они понимают, что, захватив меня, не извлекут из этого никакой пользы, и потому не станут этого делать.
– Никто не сомневается в ваших способностях, – возразил Даусон, – но я должен…
– То, что я сказал, не имеет к способностям никакого отношения, – прервал юриста Огилви, поднимая руку к лацкану своего изрядно поношенного твидового пиджака. – Взгляните-ка повнимательнее, советник. Видите небольшую выпуклость в дюйме от уголка воротника?
Даусон скосил глаза и произнес безразличным тоном:
– Цианистый калий?
– Точно.
– Иногда, Ред, мне трудно поверить в то, о чем вы говорите.
– Поймите меня правильно, – просто ответил Огилви. – Я вовсе не хочу использовать эту или другие такие же ампулы, спрятанные в подходящих местах. Я не урод, желающий потрясти чье-то воображение. Я не стану совать руку в огонь, демонстрируя свою храбрость. Точно так же я не стремлюсь убивать и не желаю, чтобы убивали меня. Я ношу яд, потому что я – трус, мистер юрист. Вы сказали, что нас охраняют двадцать четыре часа в сутки. Здорово, конечно, но, по-моему, это повышенная реакция на несуществующую угрозу. Не думаю, что на вас заведено досье на площади Дзержинского. На вас и на присутствующего здесь доктора. Конечно, там есть досье на Стерна, но захват его столь же маловероятен, как находка секрета шифра в крекерах или похищение нами человека ранга Ростова. Такие вещи не делаются. Там есть досье на меня – можете поставить в заклад на это свою юридическую жопу, и я пока не вышел в отставку. Имеющаяся у меня информация вполне реальна и представляет ценность. Тем более сейчас, после того как я получил доступ в данную комнату. Именно поэтому я таскаю с собой ампулы. Я знаю, как выбраться из безнадежного положения, и наши визави об этом знают. Как ни парадоксально, яд служит мне лучшей защитой. Противнику известно, что ампулы всегда со мной и что я воспользуюсь ими, потому что трус.
– Вы весьма четко изложили причины, в силу которых вам не следует принимать участие в операции, – сказал Стерн.
– Разве? Вы, видимо, плохо меня слушали, и вас следует выгнать за некомпетентность. За то, что не приняли во внимание недосказанного мной. Что вы желаете, шеф? Справку от моего доктора? Хотите освободить меня от всякого рода деятельности?
Стратеги переглянулись. Каждый из них явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Бросьте, Ред, – сказал Стерн. – Не стоит об этом толковать.
– Нет, стоит, Дэн. При принятии решения эта сторона дела обязательно должна учитываться. Нам всем она известна, но мы не хотим о ней упоминать. Так сколько мне еще отведено? Три месяца, от силы четыре? Ведь и своим появлением среди вас я целиком обязан данному обстоятельству.