Мозаика Парсифаля - стр. 14
– Зорба решил передохнуть, – сказал Майкл, указав налево, где находился его номер.
– Остальной мир, наверное, считает нас психами, – рассмеялась женщина. Она поправила темные волосы, одернула длинное белое платье, великолепно оттенявшее ее оливкового цвета кожу, подчеркивавшее пышность бюста и изящество талии. Женщина говорила по-английски с сильным акцентом, культивируемым на средиземноморских островах, ставших местом отдыха богачей региона. Это была дорогая куртизанка, чьими услугами пользовались принцы коммерции и их наследники, – по сути дела проститутка с добрым веселым нравом, неглупая, готовая рассмеяться на хорошую шутку, понимающая, что на ее занятие природа отпустила ей не так уж много времени.
– Вы спасли меня, – сказала она по пути к номеру, сжимая руку Хейвелока.
– Я вас похитил.
– Термины, которые частенько взаимозаменяются, – произнесла женщина и вновь рассмеялась.
На самом деле имело место и то, и другое. Майкл случайно наткнулся на человека, с которым вместе работал в этом секторе пять лет тому назад. Бывший коллега устраивал ужин в кафе неподалеку от «Дельфийского оракула». Хейвелок принял приглашение. Женщина оказалась там же в сопровождении бизнесмена чрезвычайно грубой наружности и вдобавок значительно старше себя. Алкоголь сделал свое дело. Хейвелок и женщина сидели рядом, соприкасаясь бедрами и руками. Они обменялись взглядами – сравнение совершенно очевидно оказалось в его пользу. Вскоре Майклу и куртизанке с островов удалось тихонько улизнуть.
– Боюсь, завтра мне предстоит трудная встреча с грозным обитателем Афин, – сказал Хейвелок, открыв дверь номера и пропуская даму вперед.
– Вот еще глупости, – запротестовала та. – Этот тип совсем не джентльмен. Он из Эпидаруса, а в Эпидарусе джентльмены не водятся. Старый козел из деревенских, разбогатевших за счет других. Одно из самых отвратительных наследий режима.
– Отсюда мораль, – проговорил Майкл, направляясь к бару, где была припрятана бутылка первоклассного шотландского виски и стояли стаканы, – пребывая в Афинах – сторонись эпидарцев.
Он разлил виски по стаканам.
– Вам часто приходилось бывать в Афинах?
– Несколько раз.
– Что вы делали? Какая у вас работа?
– Что-то покупал… что-то продавал.
Хейвелок повернулся и, неся стаканы, увидел то, что и ожидал увидеть, хотя не так скоро. Женщина сняла тонкую шелковую накидку, бросила на стул и принялась расстегивать пуговицы на платье, призывно обнажив свои пышные груди.
– Вы не купите меня на ночь, – сказала она, принимая стакан свободной рукой. – Я добровольно последовала за вами, любимый Майкл Хейвелок. Я правильно произнесла ваше имя?
– Даже очень мило.
Она приблизилась, коснулась своим стаканом его стакана. Затем подошла вплотную и провела пальцами по его губам, по щеке, затем обняла за шею и привлекла к себе. Они слились в поцелуе. Ее чуть приоткрытые пухлые губки и язычок заставили Хейвелока потерять голову. Прильнув к нему, она взяла его левую руку и прижала к обнаженной груди. Затем чуть откинулась и прошептала:
– Где здесь ванна? Мне надо… переодеться.
– Там.
– Почему бы и вам не надеть что-нибудь полегче? Встретимся в постели. Вы такой… такой милый, я так вас хочу.
Захватив со стула свою накидку, она – воплощенная чувственность – прошла мимо кровати в ванную, но прежде чем закрыть дверь, обернулась и послала ему через плечо взгляд, полный любви, быть может, фальшивой, но все равно возбуждающей. Классная проститутка готова была продемонстрировать все, что умеет, и он с нетерпением ждал.